Возвращение, возвращение, возвращение, возвращение, возвращение
Восхищений по поводу «Возвращения» уже достаточно, дабы нормально предотвратить публику: судите обо всем сами. Понравится вам это дело – вреда не будет. Не понравится – также не предлог биться об стенку головой. Гран-при в солидной Венеции, выдвижение на не меньше солидный «Оскар», регулярные репортажи с премьер с рыдающими зрительницами – само собой разумеется, громадные символы внимания.
Иначе, это символы определенной интеллектуальной конъюнктуры, политика. Стабильному интеллекту с политикой делать нечего.
Кадр из фильма
Да, фильм касается как бы глубинного, родного – кровно-родственных их цены и связей. Да, он разъясняет их как бы легко, на «трех предметах» – отец, сын постарше, сын помладше (и немножечко мамы). Соединив простоту с красотами природы, русской, дикой и невинной, он претендует на неизменность и вечность связей. Умолчав о каких-либо мотивациях «трех предметов» – на их универсальность. Все это также «да», так что таковой эпос отечественного времени оказался – не подкопаешься.
Отец – свирепый, вонючий и волосатый, дети – невинные, травы – некошеные, воздушное пространство – чистый, остров – необитаемый, речка – рыбная и прозрачная. Думается, отец разламывал детей, но сделал из них мужчин, думается, дети обожали папу, но он своевременно погиб.
Но поди докажи, что все это как раз так. Что доказал приз в Венеции фильму «Клятва» Михаила Чиаурели 1946 года, что по окончании 1953 года кроме того у нас стараются не показывать? И что, фактически, в фильме Звягинцева мешает назвать «глубинное» отсутствующим, «простоту» – примитивом, «неизменность и вечность» – чистым умозрением, а «универсальность» – недорогим символизмом.
Так как вправду в эпосе все-таки Одиссей, в случае если отсутствовал – светло где, Пенелопу если не трогал сходу по приезду – ясно из-за чего, и с Телемахом вышел конфликт по делу. Ясно, даже в том случае, если через два тысячелетия эпос, допустим, дошел кусками. «Возвращение» помой-му – не куски.
К тому же, в случае если все это «отечественного времени», то откуда в материнской хатке где-то на провинциальных отечественных берегах взялась кровать типа сексодром западноевропейского типа (валик вместо подушки) со стильным синим бельем? И откуда таковой чистый западный интерьер в второй комнате той же хатки? От громадных знаний постановщика Андрея Звягинцева обо всей отечественной провинциальной жизни?
Кадр из фильма
Возможно, само собой разумеется, придумывать, что угодно. К примеру, это отец ездил на деньги и заработки присылал, и одичал совсем. Либо отец продолжительно был на зоне по маминой вине. Потому-то она такая кроткая, что детей с ним отпустила по окончании десяти лет отсутствия, а он за это время именно очень сильно озлобился. Либо любой мужик в базе собственной – садист, и осознание этого свидетельствует инициацию.
Возможно придумать, что в ларчике были фамильные сокровища, потому, что фамилия ветхая, знатная. Возможно – что в ларчике был общак, за которым отец и ехал, дабы кинуть вторых воров. Но в случае если кому охота, то давайте вправду любой придумает в меру собственной испорченности.
Вопрос к Звягинцеву и фильму не меньше неспециализированный, чем его ответы: откуда взяться охоте? Что в фильме есть незаемным, не виденным-перевиденным?
Кадр из фильма
Мало Тарковский травы с водой наснимал? Но у Тарковского мотиваций кроме того больше, чем необходимо. Мало пустынной дикости с девственностью наснимал Вернер Херцог? Но у него неизменно место и время стилизованы совершенно верно – от шлемов конкистадоров до белых брюк Фицкарральдо. Мало целых намеков дал Бертолуччи в «Стратегии паука»?
Но в том месте не то что придумывать, в том месте осознать бы успеть – столько не кухонно-бытовой, а строго-научной работы интеллекта стояло за киноинтерпретацией философического эссе Кортасара. В случае если все отношения папашек и детишек значительно более основательно, окультуренно и узнаваемо рассмотрены в массе хороших кинофильмов, от «Похитителей велосипедов» до «Кикуджиро», не говоря уж об экранизированной литературной классике, от «Маттео Фальконе» до «Любви под вязами», то чего на безлюдном месте огород городить?
Кадр из фильма
Кто уже нагородил, оно, само собой разумеется, не безлюдное. Флаг им в руки, есть в праве ловиться на детский прихват «молчи – за умного сойдешь». Он столь полно продемонстрирован «Возвращением», что наслаждаться собой на предмет «причастности к умным» за неимением вторых предлогов возможно продолжительно. Лишь в случае если в Венеции данный прихват также до сих пор не знают, неприятность имеется у венецианских детей.
Неприятность венецианских взрослых – незнание ветхого смешного рассказа. «Приходит мужик к себе, пьяный, насупленный, жене – в морду, детям – по заднице, рук не моет, сапог не снимает, садится за стол, грохает кулаком: »Супруга, кушать давай«. Что это все такое? А это, приятели, тайна русской души».
