Джеймс ганн: «история ракеты — моя история»
20010,0,3500,
Внимание: в интервью содержатся спойлеры!
4 мая в российский прокат вышел фильм «Стражи Галактики. Часть 2». Джеймс Ганн вернулся в режиссерское кресло истории о Звездном Лорде и его команде. Режиссеру удалось сделать так, что сиквел смотрится не копией удачного оригинала, а самостоятельным произведением, которое вполне может понравиться зрителям даже больше, чем первая часть. В центре сюжета находятся отношения героев друг с другом и с призраками прошлого.
И, конечно, борьба за безопасность Вселенной.
Питер Куилл (Крис Пратт) знакомится со своим отцом, но радость этого знакомства вскоре омрачается страшной тайной и осознанием, что его родитель несовершенен. Гамора (Зои Салдана) разбирается в отношениях с сестрой Небулой (Карен Гиллан), мечтающей Гамору убить. Ракета постепенно понимает, что его напускная агрессия оказывается не такой уж хорошей броней.
Вторые «Стражи» порой чересчур сентиментальны и эмоциональны для супергеройского фильма, поэтому трогательные моменты усердно пересыпаны грубоватыми шутками, полными слизи инопланетными монстрами и звездными камео. Новый фильм Ганна избыточен даже после финала: зрителей ждут не три, не четыре, а целых пять дополнительных, пусть и коротких сцен. Впрочем, те, кому понравились первые «Стражи», этому избытку будут только благодарны.
На съемках фильма «Стражи Галактики. Часть 2»
— Каких традиционных ошибок сиквелов вы старались избежать?
— Главная ошибка сиквелов — полагаться на сильные стороны первого фильма. Люди думают: окей, в первом фильме у нас было вот такое начало и вот такая структура, что мы сделаем похожего во втором? В первом фильме у нас было «Мы есть Грут», а что будет таким же моментом в сиквеле? Получается копия первого фильма, только более бледная. Мне кажется, надо просто дать персонажам развиваться, продолжить их путь, увидеть, как они меняются и что хотят делать.
Люди ждали, что в сиквеле Дракс снова будет шутить метафорами, но я подумал: он же уже пообщался с этими ребятами, понял, что такое метафора, его шутки уже не будут такими же. Все изменилось.
— Почему решили сконцентрироваться на теме отцов и детей, отношений в семье?
— Это естественный результат развития героев. История в нашем случае идет от персонажей. А почти все они в каком-то смысле сироты. Большую часть жизни они провели, не зная, что такое быть любимыми, что такое нежность.
Если в первом фильме они впервые познали, что такое любовь, то логично, что во втором фильме им предстоит столкнуться с тем, что последствия любви не всегда приносят счастье. Особенно это характерно для Ракеты, который просто не представляет, что такое симпатия или нежность, а поэтому ему проще отталкивать от себя людей. Для меня самое важное — относиться к этим героям (хоть они и кажутся кому-то банальными героями научно-фантастического комикса) как к реальным людям.
«Стражи Галактики. Часть 2»
— Ракета чем-то напоминает интернет-троллей. Они тоже брызжут ненавистью в сети вовсе не из-за того, что реально испытывают ее.
— Да, мне кажется, это такая базовая история. Ракета просто не знает, что такое близость. Поэтому, когда начинает сближаться с другими героями, вместо того чтобы сказать «Я боюсь, что вы сделаете мне больно, боюсь, что вы оставите меня», то есть то, что у него на душе на самом деле, он реагирует агрессивно: «Идите к черту, вы мне не нужны!» Он отталкивает всех так, что они не понимают, в чем дело.
Потому что сами недостаточно зрелые люди, чтобы понять его мотивы.
— Это личная история?
— Безусловно. Я отлично понимаю Ракету. Мне так же сложно строить отношения с другими людьми и не отталкивать их.
Я вырос, ощущая себя изгоем, изолированным от всех, непохожим на остальных, не вписывающимся в окружающий мир. Из-за этого мне по-настоящему тяжело сближаться с людьми. Это моя история, поэтому я так люблю этого персонажа.
«Стражи Галактики. Часть 2»
— Финальная сцена галактических похорон — у вас не было ощущения, что это уж слишком?
— Я понимал, что это смелый ход, поэтому очень благодарен людям из Marvel, которые согласились пойти на это. Мы заканчиваем не на грустной ноте, а скорее, на сложной ноте, что не слишком характерно для фильмов о супергероях. Ни один фильм Marvel еще не заканчивался так! У нас получился очень человечный финал.
Есть ощущение перерождения в этих похоронах. Мы видим, как Ракета обретает себя, как Питер и Гамора лучше понимают, что они значат друг для друга. Все они, даже малыш Грут, открывают что-то новое в себе благодаря этому событию.
Во всем этом знак надежды.
— А было что-то, с чем люди из Marvel не соглашались?
— Мы постоянно о чем-то спорили. Но это были очень вежливые споры, даже не споры, а дискуссии. Больше всего я общаюсь с Кевином Файги, и у нас с ним видение проекта совпадает почти во всем. Мы понимаем друг друга с полуслова, но иногда, конечно, разногласия случаются. Тогда мы продолжаем обсуждение, пока либо я не соглашусь с Кевином, либо он со мной. В этом фильме есть только один маленький момент, по которому мы так и не смогли договориться. Он позволил мне поступить по-своему.
Но это, по сути, исключение.
«Стражи Галактики. Часть 2»
— И что это?
— Я не хочу рассказывать, ведь если людям понравится мое решение, то я его подставлю, а если нет, то выставлю дураком себя. На самом деле это одна шутка, которая Кевину показалась несмешной и слишком длинной, а мне она показалась забавной, я ее захотел оставить.
— Вы хотели снять в камео Дэвида Боуи, дав ему роль одного из Опустошителей. Сейчас все больше разговоров о цифровом воскрешении актеров. Мы уже видели примеры подобных опытов на экране.
Если бы вы могли воскресить кого угодно и снять в третьих «Стражах», кого бы вы выбрали?
— Я бы этого не делал! Мне кажется, технология еще не столь совершенна. Глаза смотрятся мертвыми, меня это жутко пугает! Я бы пока не пользовался этим инструментом. К тому же меня смущает этическая сторона вопроса. Не уверен, что у меня есть право взять образ мертвого человека и использовать его в кино. Но, если бы я все-таки решился, у меня есть любимый актер. Это Ли Марвин.
Он был настоящей звездой 1960-х, 1970-х. По-моему, он один из лучших актеров всех времен. Если бы я мог вернуться в прошлое и поработать с кем угодно, я бы выбрал его.
Цифровые копии актеров: Мертвые души или путь в бессмертие?
Майкл Рукер в образе Йонду: «Стражи Галактики. Часть 2»
— Очень хотелось бы воскресить и героя Майкла Рукера.
— О, боюсь, этого ждать не стоит! В таких фильмах смерть должна иметь последствия. Я бы хотел относиться к этому как к реальному событию, иначе оно теряет свое значение. Есть ставки, которые нельзя понижать, как нельзя бесконечно убивать героев и возвращать их обратно. Иначе ты просто нивелируешь значение этой смерти. В финале второго фильма смерть Йонду — это его искупление. Не хочется, чтобы его самопожертвование оказалось фальшивкой.
В первом фильме Грут пожертвовал собой, и малыш Грут — это уже не тот Грут, что раньше. У него нет памяти о тех событиях. Благодаря этому его жертва становится весомой, реальной.
— О работе над третьим фильмом вы объявили у себя в Facebook. Как вы находите время на социальные сети и почему это важно для вас?
— Мне кажется это важным не только для раскрутки фильма, но и для общения с аудиторией. Благодаря социальным сетям я держу ухо востро и могу оценить реакцию фанатов и зрителей, понять, что их волнует, о чем они говорят. Иначе есть риск застрять в своем собственном мире, не замечая, что важно для фанатов, что они любят.
Для меня это еще и возможность дать зрителям то, что когда-то было очень необходимо мне. Когда я был маленьким, я встретил в музыкальном магазине солиста группы The Clash, и он очень дружелюбно ко мне отнесся, поболтал со мной немного. Для ребенка из Манчестера, штат Миссури, который никого в шоу-бизнесе не знал, это было настоящим переворотом в сознании.
Общение с людьми из разных стран, спокойно говоря, мол, да вот, я реальный, дает возможность почувствовать, что все возможно, что мы все обычные люди, такие же, как они, все занимаемся одним делом. От этого легче на душе. А времени на это нужно совсем немного.
Вот сижу я, жду следующего журналиста, заодно отвечаю на вопросы фанатов в Facebook.
Фото: Disney / Marvel
— Вы, наверное, устали от вопросов про саундтрек. Мой совет — вставьте какую-нибудь русскую песню в третий фильм, и все внимание переключится на нее!
— Интересная идея. Но тогда вы должны составить для меня плейлист, чтобы я смог что-то выбрать. Вернее, вы должны записать кассету с треками.
А я послушаю.
Автор Дарико Цулая
