Гильермо дель торо: «я сам дважды слышал привидений»
Гильермо дель Торо известен зрителям больше как режиссер броских и визуально насыщенных хорроров. Его первый полнометражный фильм «Хронос», снятый в Мексике за сущие гроши, заинтересовал, однако, европейцев и кроме того американцев оригинальностью идеи, не смотря на то, что современному зрителю он, вероятнее, покажется через чур примитивным с точки зрения технического выполнения и кроме того скучноватым.
Взявшая широкое распространение версия о том, что этот проект привлек к режиссеру внимание голливудских продюсеров, на самом деле не верна. Гильермо дель Торо — громадной патриот собственной страны, он ни за что бы ее не покинул, если бы не обстановка с похищением его отца и требованием выкупа. Как раз вследствие этого семья решила перебраться в Штаты, а тот факт, что дель Торо был еще и гениальным живописцем, лишь помог ему отыскать собственный место в индустрии кино и укрепиться в том месте действительно и на долгое время.
Следующая его картина — «Мутанты» — уже сделана им в Голливуде. Фильм хоть и не отработал в американском прокате затраченные на него 30 миллионов, но все же взял хорошие оценки критиков. «Хребет сатаны» снят дель Торо уже в Испании и при содействии Мексики. В мировом прокате он показался существенно позднее и считается одним из недооцененных проектов режиссера.
Но настоящий успех у зрителей пришел к Гильермо дель Торо по окончании ленты «Хеллбой: Храбреца из пекла», а у критиков — по окончании «Лабиринта Фавна». Последний прошелся по фестивалям и собрал урожай наград и номинаций в различных категориях.
Примечательно, что, снимая мейнстрим («Хеллбой», «Блэйд 2» и не вышедший еще в прокат, но очень ожидаемый «Тихоокеанский предел»), дель Торо остается живописцем с очень специфичным и узнаваемым почерком. Поклонники его творчества превосходно знают, какие конкретно подробности мнимых и настоящих миров фактически неизменно возможно отыскать в картинах Гильермо. Кроме того его продюсерские проекты несут на себе отпечаток его фантазии и руки.
Один из таких фильмов — мистический триллер «Мама» выходящий на экраны в ближайшие дни. Мы встретились с Гильермо дель Торо в ноябре 2011 года, в Торонто, дабы поболтать об данной ленте. Было раннее утро и страшно холодно.
Режиссер только-только прилетел, дабы взглянуть, что происходит на площадке, и заодно решить какие-то собственные продюсерские дела в киномире Торонто. Громадный, как гора, он вошел в помещение в собственном тёмном пуховике, потирая руки, как будто бы согревая их, скинул куртку на соседний стул, появлявшись горой ненамного меньше, попросил себе кружку кофе, а взяв, обнял ее обеими ладонями и задал вопрос меня: «Где мы с тобой виделись?
На Comic-Con?» Внезапно, что-то отыскав в памяти, расхохотался: «Это ты поинтересовалась у меня на интервью про то, что питает мое воображение? Весьма у тебя выговор привычный!» Было нужно согласиться, что данный «утонченный» вопрос принадлежал как раз мне. «А я тебе заявил, что это сахар, — продолжил радостно дель Торо. — Знаешь, я про данный вопрос поведал моей жене, и она заявила, что не только сахар питает мое воображение, а еще и огромное количество буррито, а кроме этого тако, такито, фахита и так потом». Поболтав мало о вещах малых, прихлебывая по второй кружке кофе, согревшись и подпитав отечественное воображение парой булочек с джемом, мы приступили-таки к интервью о «Маме».
— Как вы относитесь в целом к историям о привидениях?
— Мне постоянно нравилась мысль присутствия призраков в нашей жизни. Я верю в то, что привидение — это, по сути, отражение какой-то одной эмоции, как бы застывшей во времени, исходя из этого привидение живет в этакой петле, двигаясь словно бы по кругу. В большинстве случаев в паранормальном мире мы встречаем весьма рассерженных, довольно часто звучно кричащих привидений, которых чем-то обидели при жизни.
Вот, к примеру, в отеле Langham в Лондоне имеется помещение № 303, где на протяжении медового месяца врач убил собственную жену, а позже наложил на себя руки. В данной же комнате чуть не погиб журналист ВВС в собственный время. В том месте систематично что-то происходит, и это связывают с привидениями. (Смеется.) Не найдется человека в мире, что бы не слышал о привидениях и не знал бы одну либо две истории об этом. Я сам два раза слышал привидений.
Не видел, но слышал. А я весьма скептичный в этом отношении человек, меня непросто убедить в чем-то, что я не видел собственными глазами. Это было в Мексике и в Новой Зеландии.
— Что вы слышали?
— В Мексике я пребывал в помещении собственного дяди и слышал его вздохи. Он ничего не сказал, а лишь вздыхал тяжко и безрадостно у меня над ухом мин. пятнадцать. Весьма необычное чувство. В то время, когда я путешествую и останавливаюсь в отелях, я постоянно прошу дать мне помещение, где имеется привидения. (Радуется.) Но ни разу мне не удалось встретить либо услышать привидение. Но в Новой Зеландии мне повезло.
Мы искали места для натурных съемок «Хоббита», устали, остановились в отеле, и я, как неизменно, попросил «помещение с привидениями». Я попросил меня не тревожить, не стучать в дверь, не пробовать меня разыграть. Никого, не считая отечественной группы, не было в отеле. Мы страшно устали и фактически сходу отправились дремать.
Где-то около полуночи — я осознаю, что это звучит как клише — я услышал женский плач. Я встал с постели, будучи уверенным, что меня разыгрывают. Вышел в коридор, посмотрел за угол, но никого не отыскал. А это был отель такой же, как в «Сиянии». Огромные, долгие коридоры…
Я отправился в другую сторону и услышал, как мужчина плачет и вскрикивает. Я отправился на звук, и он привел меня к мелкому окну в ванной помещении в моем номере. Окно выходило на улочку между строениями, весьма узкую, а звуки шли оттуда, из глубины.
Остаток ночи я совершил у компьютера. Наблюдал «Прослушку». (Смеется.) В моей комнате был громадный балкон, что тянулся на пара окон. Мне было страшновато, и я все время ожидал, что кто-то начнет стучать в окно.
— Вам нравится испытывать такое вот чувство страха?
— Мне это нравится, но меня весьма тяжело испугать фильмом кошмаров. В случае если это случается, то я весьма доволен, но в большинстве случаев этого не происходит. Я наблюдаю фильм и вижу, где это случится: «Окей, вот оно подходит, позиция 36Б!» (Смеется.) Но в случае если в том месте имеется что-то, то я могу быть испуган совершенно верно так же, как любой из зрителей.
«Фильмы кошмаров не всегда страшны, но они красивы!»
— У вас имеется любимый ужасный фильм?
— Это зависит от жанра. Но я могу пара: «Невинность», «Призрак дома на бугре», «Незваные», «Сияние», конечно же, «Чужой», «Звонок» и так потом. Перечень возможно продолжать, но это самые ужасные, я считаю.
Фильмы кошмаров не неизменно страшны, но они красивы!
— Я желаю задать вопрос вас о фильмах «Волшебник страны» и «Ночь охотника Оз». Вы довольно часто помещаете детей в жёсткие условия. Мне казалось, что вы захотели бы сделать ремейки как раз этих фильмов…
— Как сообщить, я бы и желал, и не желал. По-моему, мне просто не хватило бы наглости сделать это. Но, в случае если сообщить по секрету, я бы весьма желал сделать ремейки этих фильмов, по причине того, что это, возможно, самые ужасные картины из всех, что я видел, в то время, когда был ребенком!
Меня здорово напугали летающие мартышки! А вот «Ночь охотника» по идее собственной весьма близка к задумке отечественного фильма. Хорроры схожи со сказками. «Ночь охотника» подтверждает это. мальчик и Девочка в полной мере имели возможность бы быть Ганзелем и Гретель, каковые заблудились в лесу, а Роберт Митчем — громадным и злым волком. По сути говоря, это сказка. Но «Ночь охотника», само собой разумеется, отличается от отечественного фильма.
В ней дети являются невинностью , а в отечественном проекте моральная нагрузка, ложащаяся на детей, существенно сложнее и глубже.
— Как вы думаете, что именно пугает зрителя в любом фильме жанра?
— По-моему, взрослый человек, в то время, когда он напуган чем-то настоящим либо вымышленным, испытывает три главных страха: отсутствие, присутствие, вытеснение (в то время, когда имеется что-то, чего не должно быть). К примеру, вы приходите к себе, а на кухне стоит ваш папа, что погиб несколько месяцев назад. Это говорит о присутствии того, чего не должно быть. Либо обычный детский ужас: ребенок просыпается среди ночи и открывает дверь в помещение своих родителей, а в том месте никого нет. Это ужас отсутствия.
Либо внезапно ты либо кто-то тебе близкий заменяется на кого-то либо что-то второе либо в том месте, где обязан находиться. Это ужас, которому весьма легко поддаться мне, к примеру. Я не обожаю оставаться один.
В то время, когда моя супруга отсутствует, я не могу дремать по большому счету. У меня разыгрывается воображение, и я придумываю себе самые сумасшедшие фантазии, по причине того, что мое сознание живописца открыто всему этому. (Радуется.)
Для меня в режиссуре самая сложная часть — это бизнес. Циничная часть его — деньги, различные политические нюансы. И в то же время ты должен быть в чем-то семилетним мальчишкой, дабы видеть то, чего не видят другие.
Так что мы эмоционально не совсем обычные люди, но это частично и благословение.
— Из-за чего вам нравится испытывать ужас в кино?
— Я бы сравнил это с эмоциональным высмаркиванием носа. (Смеется.) Мы так как должны высморкаться, в то время, когда плачем, правильно? Так вот опасаться в ужасных фильмах — это все равняется что сморкаться эмоционально. Фильмы — проводник отечественных чувств. Мы живем в мире, что руководит отечественными чувствами.
Мы не можем доводить до экстрима отечественную страсть, неприязнь, исходя из этого мы идем в кино, дабы испытать данный экстрим. Мы в Мексике так и именуем эти картины — ужасные фильмы либо забавное кино. У нас нет понятий «мелодрама» либо «комедия».
Мы говорить прямо. Если ты желаешь опасаться, ты идешь на ужасный фильм, а вдруг желаешь смеяться, то на смешной.
— Наблюдали ли вы сериал «Сумеречная территория»? Для некоторых режиссеров жанра, с которыми я говорила, данный сериал стал как бы отправной точкой.
— Я был больше увлечен «Ночной галереей». Возможно, вследствие того что данный сериал вышел пара позднее «Сумеречной территории» и пришелся на мое время. Для меня это был настоящий ужастик. Данный сериал на сегодняшний сутки есть базой для всего, что я обожаю. В детстве я был хардкорным киноманом и предпочитал жёсткие страхи. Наблюдал «Экзорциста» тогда и думал: «Какая ерунда! Чего тут опасаться?
Какая-то дерганая женщина!» В то время, когда я сам стал отцом и взглянул «Экзорциста» снова, я был напуган до глубины души. Это же какая чертовщина в том месте! (Смеется.) «Ночная галерея» так же, как и прежде живет в моей памяти. В этом сериале мои корни как визуального рассказчика. «Сумеречная территория» — это в большей степени научно-фантастические истории, в то время как «Ночная галерея» склонялась к страшному.
— Но в том месте большое количество внимания уделялось утрата собственной индивидуальности…
— Да, в том месте этого было в достатке, как и беспокойства и тревог в сложном американском обществе, которое проходило через важные трансформации. В этом сериале в главном внимание концентрировалось на утрата души американского общества. Это страшно в пара другой степени, чем то, что происходило в «Ночной галерее».
«Меня притягивают темноволосые и темноглазые дети. В них имеется что-то нереальное, призрачное»
— Как начинался проект «Мама»?
— Я наблюдаю около сотни короткометражек в течение года. Вот день назад, на пример, я взглянул пять, и ни одна из них не была увлекательной. У меня имеется электронный адрес, на что я приобретаю не меньше 50 писем в сутки. Мне пишут люди, каковые желают снимать кино.
Мальчишка 15 лет из Милуоки, парни из Мексики, государств Латинской Америки… Я вот на данный момент занят разработкой проекта «Узкая желтая линия», мысль которого появилась у мальчишки из Мексики, у Цезаря Гарсии. Я встретил его в Гвадалахаре несколько лет назад, и мне весьма понравились его короткометражки. Я ему заявил, что в случае если в один раз у него будет проект полнометражного фильма, то я с эйфорией возьмусь за его производство. Я не подписываю договор.
Я не планирую заработать на данной картине, мне не требуется за нее деньги, и я не являюсь обладателем картины, но я обожаю открывать гениальных людей. В мои 47 лет имеется лишь два метода оставаться молодым — учить либо разрабатывать проекты фильмов сценаристов и молодых режиссёров.
Я встретился с Энди (Андрес Мускетти), по окончании того как взглянул его короткометражку «Мама». Я в бизнесе 25—30 лет уже, и у меня развилось особенное чутье на настоящий талант. Иногда случается, что я ошибаюсь, но все-таки редко. Фильм возможно интересным, но, до тех пор пока ты не встретился с режиссером, нельзя сказать совершенно верно, как он вправду гениален.
Энди весьма гениален, по-настоящему гениален. Он весьма молод, и я имел возможность замечать, как он взрослеет, делается все более уверенным в себе как живописец. Я большое количество тружусь с молодыми продюсерами и рад тому, что могу у них поучиться. Мы совместно разрабатывали «Маму». Сестра Энди, Барбара, стала соавтором и продюсером сценария.
Они все делают совместно. Были в отечественной команде и юные продюсеры, каковые в титрах не будут отмечены, так как находятся как бы в ходе стажировки, но трудятся эти люди с громадным энтузиазмом. Я был занят этим проектом с самого его начала и вовлечен фактически в любой этап подготовки.
Вот и на съемках также бываю, не смотря на то, что непросто выделить время для этого.
— А что за адрес, что вы упомянули?
— Я дал данный адрес еще на Comic-Con — a_sagan@hotmail.com. Я везде и всем даю данный адрес. Меня завалили короткометражками, но я не жалуюсь.
Мне нравится быть в курсе того, что происходит с молодежью.
— Вам нравится преподавать?
— Да, я преподавал в университете Гвадалахары курс «Ясные средства кино» и увидел, что нет лучшей возможности организовать собственные мысли о том, что ты делаешь и прекрасно знаешь, чем говорить об этом вторым людям. Это не просто наслаждение от возможности делиться знаниями и опытом. Это кроме этого необычный инструмент для наведения порядка в собственных выводах и рассуждениях.
— А о чем, в случае если кратко, данный фильм Энди Мускетти?
— Я уже сказал, что привидение в моем представлении — это единичная чувство. Отечественный фильм говорит об чувстве материнской любви, собственнической любви, одержимой жаждой обезопасисть любой ценой. Такая любовь значительно чаще убивает. Дети в отечественном фильме не ясноглазые и невинные создания, которых необходимо оберегать. Они уверены в том, что их отношения с нами достаточно сложны, они вовсе не легкие и не понятные.
Так что на этом уровне история функционирует совсем в противном случае, чем в «Ночи охотника», но, иначе, база идеи «Мамы» лежит также в сказке. Дети, кинутые в глубине леса, в хижине, выживают именно поэтому сумасшедшему осколку привидения.
— Поведайте о том, как вы искали девочек для данной картины?
— У каждого режиссера имеется инстинкт в выборе нужного актера для его картины. Мне, к примеру, ни при каких обстоятельствах не нравился мальчик из «Приюта», он мне казался через чур уж ангелоподобным. Я бы не выбрал данный тип, а отправился бы в втором направлении, но людям именно это и понравилось. Меня притягивают темноволосые и темноглазые дети, в них имеется что-то нереальное, призрачное.
Их присутствие ощущается посильнее, они как будто бы наблюдают на то, что никто больше не может видеть. Но Энди решил забрать светловолосых и светлоглазых девочек, и это их выбор, его и Барбары, сценаристов. Но в каком направлении ты бы ни отправился, тебе предстоит просмотреть как минимум сотню детишек. В большинстве случаев на пробы приводят детей, каковые уже снимались в рекламах различных сладостей, игрушек и так потом.
Эти мелкие актеры натасканы собственными матерями на то, дабы создавать чувство милое, приятное, живенькое. И они приобретают работу в рекламе, где играются пантомиму, предложенную им, а позже играются эту же пантомиму на пробах. Это плохо.
А позже ты встречаешь ребенка, в котором имеется что-то, что оказывает помощь ему ощутить энергетику храбреца, и таких детей я беру. По-моему, Энди руководствовался этим же правилом. Он почувствовал, что у девочек была сообщение с их героинями.
— Вы их также наблюдали? Вы принимали участие в ходе отбора детей?
— О да, я высказывал собственный вывод всегда, кроме того в то время, когда его не спрашивали. (Смеется.) Энди и Хуан Антонио — они выбирают собственный путь. Я могу не соглашаться с их выбором, но… Приведу пример. Мы продюсировали фильм в Испании, что именуется «Прозрение». О нем никто не знает в мире, но он легендаренв Испании.
И я многому обучился с данной картиной, по причине того, что режиссер настоял на собственном видении. В сценарии он сходу уточнил, что первые 20 мин. фильма мы не заметим ничего, не считая лица актрисы в бинтах. Исходя из этого, как и она, мы не знаем, кто около нее.
И я сообщил: «Ты сумасшедший. Это не сработает!» Но это сработало! Это лучшая сцена в фильме.
Легко поразительная.
— Снимать детей в фильме кошмаров с интенсивными сценами, призванными приводить к страху, возможно, непросто?
— Люди довольно часто предполагают, что это весьма сложно. Нет, снимать кроме того самую ужасную сцену — это наслаждение. Дети могут наслаждатьсяот всего. Одна из девочек заявила, что снимать сцену с Мамой (актер Хавьер Ботет) было весьма радостно, а наблюдать — страшно. Девочки, кстати, весьма обожают Хавьера.
Занятно и кроме того обыденно видеть, как они ставят перед ним чашку кофе и пышку во время перерыва, в то время, когда он, будучи в гриме по окончании отснятой сцены, лежит на диване утомившимся. Помимо этого, в большинстве случаев такие фильмы снимаются не в хронологической последовательности, исходя из этого любая сцена воспринимается лично, прогоняется пара раз, остается от нее лишь чувство игры. Дети обожают играться. (Смеется.)
— Кроме фактически страшилок, чего нам ожидать от этого фильма?
— В то время, когда Энди и Барбара предлагали мне проект этого фильма, мне показалось интересным, что его мысль сходится с идеей фильма «Не опасайся темноты», что я написал вместе с Мэттью Роббинсом. То имеется у меня была вторая мало вариация, но той же самой идеи, и я был приятно удивлен тем, что такие юные люди, как Энди и Барбара, рассуждают на эту тему. В какой-то момент мы все мучительно решаем вопрос, становиться нам родителями либо нет.
Я продемонстрировал собственную точку зрения на данный вопрос в картине «Не опасайся темноты». Мое собственное детство не было таким уж приятным, и мне не хотелось проходить данный период снова и снова с моими детьми, но неспешно данный вопрос решается как-то сам собой в ту либо другую сторону. Я не забываю, что Полин Кейл, в то время, когда я ее задал вопрос о самом громадном успехе в ее жизни, ответила, что это отсутствие детей.
То имеется таковой подход к теме — одна сторона спора, а иначе, имеется люди, каковые уверены в том, что дети делают нашу жизнь богаче и разнообразнее. В этом отношении героиня Джессики Честейн, Аннабель, как раз обязана решить для себя данный вопрос. Что значит быть матерью? Готова ли она к этому? Имеется ли в ней по большому счету данный инстинкт? И ее ответ достойно восхищения.
Она не стала матерью, но почувствовала общность с Мамой. Аннабель, по сути, и сама громадный ребенок. В данной картине именно она ребенок, а не девочки.
Девочки уже выжили, они приспособились к событиям, каковые Аннабель и не снились.
Я думаю, будь ты живописец, музыкант либо по большому счету человек мастерства, в какой-то момент ты осознанно приостанавливаешь собственный внутреннее развитие, стараясь задержаться в той части себя, которая нужна для творчества. не забываешь, как это описывается у Виктора Гюго в «Человеке, что смеется»?
Для уличных представлений людей намерено уродовали, детей растили в тесных и узких сосудах до определенного возраста, дабы в ходе роста их тела деформировались, а уродство приводит к жалости и смех, за это платят, это развлечение, зрелище. Так что я пологаю, что живописец, человек творчества делает что-то схожее с этим процессом, но в отношении эмоциональном, осознаёшь? Так же и во мне.
Какой-то части себя я разрешаю расти, а какой-то — нет. Я постоянно буду связан с чем-то изначальным, древним, как связаны с этим мелкие дети, каковые как раз исходя из этого полностью свободны в творчестве и своём воображении. Это совсем сознательное ответ в моем случае. И я пологаю, что и Аннабель, героиня Джессики, обязана принять для себя ответ в какой-то момент. Эмоциональное взросление, в случае если оставаться при этом живописцем, — это тяжёлая задача.
Для Аннабель история девочек — момент подлинного эмоционального взросления, а как она распорядится этим — уже второй вопрос.
— Вы ощущаете творческую ответственность за фильмы, каковые продюсируете, в той же степени, что и за фильмы, каковые снимаете сами?
— Полностью. Возможно, кроме того больше. В картине, которую я снимаю сам, успех либо неудача лишь мои.
А фильм, что я продюсирую, в случае неудачи заденет людей, которым я желаю оказать помощь в становлении либо развитии их карьеры. Исходя из этого я тружусь над проектами вторых людей, возможно, с чуть ли не большей отдачей, чем над собственными фильмами.
Создатель Наталья Хиггинсон
