Хозяин морей: на краю земли
Свобода – нечастый в сегодняшнем кино ореол «Хозяина морей». Кому-то на нем будет скучно, их возможно пожалеть. Они бежали от свободы таким галопом, что кроме того не рассмотрели, какая она не редкость. Но пускай постановщик Питер Уир – не Вернер Херцог с его Амазонией, Херцогу в голову бы не пришло трудиться в Голливуде.
Пускай и романы Патрика О’Брайана – не «Моби Дик», и Громадную Белую Рыбу в них замещают подробности корабельных англосаксонского патриотизма и снастей. Однако, романист, считавшийся графоманом и пара десятилетий писавший в стол, и постановщик, снявший «Вид на жительство», «Общество мертвых поэтов» и «Шоу Трумана», – оба замечательно знают, какая свобода на баррикадах, какая приходит нагая, с какою стихией прощался Пушкин в стихотворении «К морю». Так что тех, кому на «Хозяине морей» скучно не будет в принципе, ожидает редкое наслаждение.
Кадр из фильма
Оно связано с тем, что несвобода фильма именно непринципиальна. Что с того, что вся драма – в очередной погоне: как бравый нельсоновский капитан Джек покончил с французским капером, сперва дотянувшимся его своим тактическим превосходством? Что с того, что все перипетии – погодные: как «Сюрприз» по южным морям спешит за «Ахероном» в жару, мороз, штиль и шторм?
Что с того, что шторма в Голливуде – компьютерные и модели: Сюрприза и бассейные «декорации» и «Ахерона» снимались в павильонах? Во-первых, снимали те, кто уже делал «Идеальный шторм» и «Первую волну» и знает вкус в открытом море, а Расселл Кроу в ходе подготовки ходил на яхте, по необычному совпадению носившей наименование «Сюрприз».
Во-вторых, детально-киношный, а не компьютерно-игровой монтаж так дополняет бассейны Галапагосами и туманами, что роль прогноза погоды делается вровень с актерскими ролями. Все едино. В-третьих, погоню поддерживают два с половиной часа без дам, сомнительного прошлого и шпионов.
Многофигурная композиция занятых собственным делом на воле, кроме того в начале XIX столетия, кроме того в южных морях, чистотой проблематики прикоснётся любого, кроме того сейчас, кроме того в стандартном офисе, если он занят собственным делом и имеет хоть какую-то фигуру.
Кадр из фильма
В то время, когда выходишь покурить с очередной туфты, этим, в большинстве случаев, отрицаешь сам факт ее существования. Выйдя за пивом с «Хозяина морей», твердо знаешь, что он и без тебя обойдется, что он в том месте прекрасненько существует . Это редкое чувство спокойной уверенности дополнят у различных вольных поселенцев различные индивидуальные ассоциации. Не претендуя на конечную инстанцию, не отличая шпангоута от брам-стеньги, нельзя не отметить пара самых масштабных.
Дуэт Расселла Кроу и Пола Беттани, доктора и капитана, радикала и конформиста, интеллигента и функционера решен весьма реально, притом что оба – классные эксперты. Вот сидят они под конец, выполняют по-дилетантски, но дуэтом Корелли – идеал людской согласия. А сиквелу все равно плясать не от обманов «выжившего неприятеля», в частности от правды их «дружеской» пороховой бочки.
Не все Беттани уступать Кроу, тешась должностью ближнего резонера, не все Кроу власть использовать, утешаясь прощением родных, отольются ему докторские слезы, непременно рванет. Другими словами как у О’Брайана – я не знаю, но сейчас как раз так.
Кадр из фильма
не меньше увлекательны фигуры гардемарина Блэйкни (однорукого) и гардемарина Холлома (самоубийцы). Оба – уже состоявшийся отыгрыш капитана и ситуации доктора. Один с детства, кудрявым голубоглазым ангелочком (13-летний Макс Пиркис), вписался и руководит, второй чудно поет (британец Ли Инглби) и все зорко отрабатывает – зорче, чем капитан – но его записали в «Ионы».
Иона во чреве кита был, в то время, когда утонул. В мелочах: раз седой – может каркать, поверят, либо красавец-французский труп, не говоря уже о попойках и песнях, и мимолетных туземных девушках – «Хозяин морей» формирует настоящую модель социума. На море, на свободе социальные неприятности вправду решаются, гармония светит, не смотря на то, что и с трудом, чем и цепляет это мальчишеское, наподобие детско-юношеское кино.
Кадр из фильма
Ах, как врач и Блэйкни с матросом ловили баклана и ящерок, и как стал виден «Ахерон», и как кинули все, не забыв открыть клетки, и все снято в режиме на фронтальных замыслах: пара кадров – легко мечта. И в случае если уж захват, то и пушки, и ружья, и шпаги, и рукопашная. Фильм Уира прикидывается мальчишеским, будучи весьма по-взрослому подкованным в аргументации романтизма.
Не смотря на то, что, возможно, пропасть ассоциаций он формирует только постольку, потому, что все весьма соскучились, с того времени как лет двадцать назад Фукуяма в «Финише истории» заметал, что романтике больше нет места в жизни, что ее направляться стыдиться, раз прагматика все съела, и а также ее замечательно оприходовала.
