Я создал монстра
Леос Каракс, один из режиссеров фильма «Токио!», поведал о том, как весьма интересно было бы принести разрушение и хаос в кварталы русских нуворишей.
— Перед выходом «Полы Икс» /Pola X/ (1999) у вас задавали вопросы, где вы совершили прошлые 8 лет. Тогда вы ответили: «В аду». Где вы совершили 9 лет, прошедшие по окончании «Полы Х»?
— Возвратился обратно, проверить, все ли в том месте в порядке. Позже путешествовал (Азия, Российская Федерация, Америка), просматривал, писал. Трудился над различными проектами, но скоро осознал, что никого не отыщу в сегодняшней киноиндустрии, кто бы помог мне их реализовать.
— Очень сильно ли изменился ваш мир с того момента, как вы сняли первый фильм?
— «Мой мир» неизменно хаос, идеи и образы прилетают всевышний знает откуда, для чего и в то время, когда. Я уже не верю в кино, как верил когда-то. Фильмы не поменяют мир.
Но я все еще верю, что они смогут поменять отечественный мир – то, как мы его принимаем, то, как мы боремся за него – либо с ним.
— Вы производите перерасмотрение когда-нибудь собственные ветхие фильмы? Что вы имеете возможность сейчас сообщить об авторе «Плохой крови» /Mauvais sang/ (1986), данный человек наивнее, умнее нынешнего Каракса? А создатель «Любовников» /Amants du Pont-Neuf, Les/ (1991)?
— Нет, ни при каких обстоятельствах не производил перерасмотрение ни одного собственного фильма. Думаю, «Плохую кровь» будет тяжелее всего наблюдать: через чур просчитанный. Я начал снимать кино еще достаточно молодым человеком, и в то же самое время я открывал для себя кинематограф. Так что мои ранние фильмы были наполнены признательностью к кинематографу – вот так же, я думаю, новоприбывший иммигрант может вначале ощутить благодарность и любовь к стране, которая его приняла… а позже найдёт, что практически все около прогнило.
Что я думаю о собственных фильмах – не так уж и принципиально важно. Я должен был снять любой из них (и не снял столько, сколько желал). Как кинематографист, я ощущаю, что ни при каких обстоятельствах не был свободнее, чем сейчас (если не считать, очевидно, денежную сторону дела).
— Что для вас актерская работа, из-за чего вы дали согласие играться у таких различных людей, как Годар, Бартас, Хомерики и Корин? Обучились ли вы у них чему-нибудь? По большому счету, вам нравится быть актером, вы подчиняетесь режиссеру либо диктуете, как нужно играться?
— Я ни при каких обстоятельствах толком не был актером. Игрался эпизодические роли в различных фильмах, были хорошие, были нехорошие. Время от времени я делал это вследствие того что режиссер был моим втором, время от времени я желал взять новый опыт, время от времени для денег. Бывало, что мне весьма нравилось этим заниматься.
Я имел возможность бы попытаться в один раз сделать что-то важное в данной области, в случае если попадутся правильная роль и правильный режиссёр.
— Режиссер должен быть тираном?
— Не пологаю, что я когда-либо им был, разве что по отношению к самому себе.
— Вы как-то заявили, что Говно, персонаж Дени Лавана в «Токио!» /Tokyo!/ (2008), это вы. А персонажи Лавана в других фильмах? Чем он так похож на вас?
— Мы с Дени по большому счету не похожи (лишь ростом и возрастом). Я тружусь с ним легко вследствие того что он – лучший актер на отечественной планете. В то время, когда я говорю «Говно – это я», я не имею в виду, что провожу время, уничтожая людей на улицах.
Но я создал монстра, что до абсурдного меня воплощает – все вопросы, каковые у меня накопились к себе (мое одиночество, мизантропия и без того потом) и к миру (расизм, религия, терроризм, война-против-терроризма и без того потом).
— Такое чувство, что ваша новелла в этом фильме – не о Токио. Из-за чего вы не сняли ее в Париже? Была бы она другой в любом втором городе?
К примеру, в Москве?
— Я имел возможность бы снять практически такое же кино в любом громадном богатом городе мира. Но по договору я должен был сделать короткометражку в Токио, ну я ее и сделал. Говно – образ неосуществимого мигранта (в то время, когда судья кричит на него: «Никто не заставлял тебя приезжать и жить у нас!» – он отвечает: «Нет, мой Всевышний вынудил меня.
Мой Всевышний постоянно посылает меня к тем, кого я больше всего ненавижу».
Я сохраняю надежду не так долго осталось ждать снять «Говно в Соединенных Штатах», художественный фильм по мотивам «чудовища и Красавицы», в котором Говно встречает даму. Весьма интересно было бы сделать «Говно в Москве», так как Российская Федерация сейчас, как минимум, столь же националистическая и расистская страна, как Япония. Мы бы заметили, как Говно сеет разрушение и хаос в кварталах русских нуворишей и делается объектом отвращения и восхищения молодых путинских националистов.
— Самый увлекательный персонаж новеллы – юрист-переводчик, талантливый осознать язык персонажа Лавана. Повезло ли вам отыскать для того чтобы юриста в реальности?
— Юриста кличут Воланд (как у Булгакова в «Маргарите и Мастере»). Он «юрист сатаны». Юристами режиссеров должны быть продюсеры, ну и кое-какие критики.
Но сейчас критиков уже нет. Что же касается продюсеров, хороших себе тяжело разрешить. Быть может, они не смогут позволить себе меня.
