Круто сделать крестного отца крестной мамой
Снявший «Непрощенных» режиссер Клим Шипенко говорит о мифологии родного города Севастополя, лучшей Татьяне Васильевой и страшном непрофессионализме русского кино.
— Вы имеете возможность «Непрощенных» пересказать в одном абзаце, придумать, грубо говоря, синопсис. Это фильм про то, что…
— В случае если весьма грубо, то это кино про вас. Представьте себе, что вы имеете возможность сделать то, что опасаетесь сделать в жизни. То, на что у вас не достаточно смелости, храбрости, вы живете в собственных страхах и не решаетесь, а это кино про тех людей, каковые решились.
— А вы в данной картине мира где?
— Я везде.
— Но вы решаетесь либо живете в страхах?
— Ну само собой разумеется я живу в страхах, само собой разумеется это моя форма сублимации. Не то, дабы я грезил быть таким, как они, они нехорошие, очевидно, с позиций христианской морали и без того потом. Но в случае если покопаться – мы все желаем быть такими.
Если бы с нами произошла похожая обстановка, мы бы себя не повели, как они, по причине того, что мы опасаемся.
— Как и в то время, когда показались «Непрощенные»?
— Это некоторый мой порыв, ответ на то, что мне весьма не нравилось в русском кино.
— А что не нравилось?
— Да по большому счету все. Я не осознавал, что происходит, из-за чего все такое некачественное, из-за чего все на таком дилетантском уровне… Я сделал вывод, что необходимо сделать необыкновенный фильм на известной всем земле. У меня были какие-то истории, и я написал сценарий. Я пишу достаточно импровизационно, не всегда зная, чем все закончится.
У меня были какие-то наброски, персонажи… С данной конструкцией я начал играться. Мне показалось, что сильно сделать «11 друзей Оушена» /Ocean’s Eleven/ (2001), но не про то, как эти люди ожидаемыми, очевидными способами срывают куш, а их индивидуальные истории. Мне всегда было Примечательно, что с ним было раньше.
— Сообщите, а для вас принципиально важно, что в том месте воздействие происходит в мелком южном городе? Это так как Севастополь, верно?
— Непременно, это весьма осознанно. Я вырос в этом городе, я в том направлении каждое лето приезжал, это наровне с Москвой мой родной город. И в этом городе живут такие люди, прототипы…
— Так что, «Непрощенные» основаны на настоящих событиях?
— На настоящих, скажем, историях. То, что ты слышишь, как истории, это же также реально, значит, что-то такое было, пускай оно и приукрашено в передаче. То, что все это происходит среди для того чтобы абсурдного радости – для меня это естественно, плохо, прекрасно, таковой мир также существует.
— Как в фильме показалась героиня Васильевой?
— Сильно же сделать крестного отца крестной мамой, поставить над всеми этими ребятами такую властную даму, которая решает вопросы лучше всех мужчин и все от нее зависят. Я сделал вывод, что это будет такая экзальтированная дама, живущая собственной юностью, эдакая Бланш Дюбуа. Мне нравятся такие персонажи, я их отлично осознаю.
Дама, которая до сих пор не забывает собственную первую любовь… Я ей весьма сочувствую.
— А сама Васильева как в фильме показалась?
Она просто лучшая. Я сперва о Васильевой практически ничего не знал, я совсем не знаю советского кино. Она задала вопрос меня: «А ты по большому счету знаешь меня, ты видел мои фильмы?» Я говорю: «Нет, их миллион, но если вы мне сообщите, какие конкретно нужно взглянуть, я взгляну». И она говорит: «Ну это прекрасно, не наблюдай ничего». Я почувствовал, что она мне доверяла. Она доверилась моему видению, по причине того, что, по всей видимости, осознавала, что я предлагаю некие условия игры, непохожие на другие.
Я предлагаю видение, эстетику, некую мифологию. А она это видит.
— Слушайте, а вот вы про видение рассказываете. А вы дробите кино на коммерческое и авторское?
— А ведь возможно кино и коммерческое, и авторское в один момент. Режиссеры, каковые в коммерчеcком кино делают авторские фильмы. Майкл Манн. Дэвид Финчер.
Тони Скотт, которого я считаю полностью авторским коммерческим кинематографистом. Майкл Бэй. Да, приходится дробить, за меня уже продюсеры поделили.
— А вдруг честно, вам нравится итог? Вы любите это кино?
— Само собой разумеется. Имеется ли у меня претензии к себе? Миллион.
— А какие конкретно в первую очередь?
— Я осознаю, что в то время, в тех условиях, в которых я снимал, то, что оказалось – легко чудо. Я столкнулся с русским кинопроизводством. Это весьма неорганизованная, неумелая среда. Я имел счастье практиковаться на американских фильмах, и затем русское кино меня ошарашило. Я не имел возможности поверить, что все это происходит.
Столько всего неумело организовано, такая необязательность, наплевательство, никто не опасается за собственную работу. Я осознавал, что в этом хаосе я обязан оградиться от этого и что-то придумать. Делать какой-то замысел в этом хаосе безтолку.
Это возможно лишь Михалкова опасаются и все ему сделают. А мне говорят: этого нет, этого нет, это вот не получилось, так что у нас окажется лишь в одну сторону камеру направить и все. А я два месяца сидел рисовал раскадровку, у меня камера обязана ехать – «не-не-не, лишь вот так». Нравится ли мне фильм? Да, я радостен. Я столько раз на протяжении съемок считал, что ничего не окажется… Но я же дебютант, я не могу сообщить: до тех пор пока у вас все не готовься , я не буду снимать. Это же как ребенок.
Он неимеетвозможности не нравится. Хочется ли мне, дабы мой ребенок был более красив, более умен и, я не знаю, образован? Да!
Но обожаю я его и без того.
