Особенности национальных сумерек
Незадолго до выхода продолжения «Сумерек» мы обратили внимание на то, что в советском кино была собственная, несправедливо забытая, традиция вампирского фильма.
Вампиры выпивают отечественную кровь, а хорошенькие девушки вешаются им на шею. На экраны выходит сиквел «Сумерек», но за что этим кровососущим гадам так очень сильно подфартило, нам до сих пор не светло. Похоже, что зарубежные фильмы о вампирах снимают сами же вампиры, каковые вряд ли ответят c чистой совестью на данный животрепещущий вопрос.
Исходя из этого мы обратились к отечественным, где как таковых вампиров практически нет, но имеется целая категория и совесть типично вампирских типов. Наряду с этим отечественных актеров, затронувших данный нездоровый феномен за самое больное, возможно смело записывать в почетную галерею лучших киновурдалаков всех времен.
Особенности национальных сумерек: Нина Чернова
«Сумерки женской души», реж. Евгений Бауэр (1913)
Вампиризм в кино начал развиваться у нас как раз по женской части, притом достаточно рано: сумерки влюбленной кровососки быстро обрисованы в ветхой немой ленте кинофабрики Ханжонкова, удачно прокатанной за границей. На счету у «несчастной жертвы событий» – юный графини Дубровской, сыгранной Ниной Черновой, снова два князя – Дольского и трупа бомжа. Как мы знаем, что прокат фильма запретила шведская цензура, не смотря на то, что через сто лет лучший фильм про девочку-вампира «Разреши войти меня» снимут как раз в Швеции.
Дама на шее: Алла Ларионова
«Анна на шее», реж. Исидор Анненский (1954)
«Подошел Артынов, богач. Не отрывая глаз от Ани, он выпил бокал шампанского и заплатил сто рублей, позже выпил чаю и дал еще сто». Русская классика исчерпывающе обрисовала феномен русского вампиризма: во-первых, он носит четко выраженный бытовой темперамент, и, во-вторых, кровосос – практически в любое время женщина.
Хорошенькая. Начав с «несчастной жертвы событий», заканчивают отечественные девушки тем, что вешают себя на шею, совсем обескровливая, и Модеста Алексеича, и Петра Леонтьича, и потом по перечню.
Баба-робот: Анна Демьяненко
«Господин-оформитель», реж. Олег Тепцов (1988)
В фильме Тепцова родной женский вампиризм получил черты уже не столько эзотерические, сколько механические: еще одна жертва событий, в начале гламурной карьеры харкавшая кровью от чахотки, в финале выпивает всю кровь из собственного персонального фейшн-дизайнера в памятном выполнении Виктора Авилова.
Хоботова: Инна Ульянова
«Покровские ворота», реж. Михаил Козаков (1982)
В зарубежный фильмах о вампирах девушки во имя громадной и яркой любви готовы идти на риск инфекции и добровольную сдачу крови. В отечественных энергетических вампиров типа Маргариты Павловны Хоботовой негромко ненавидят, но кровь все равно сдают, как несчастный Хоботов в фильме Михаила Козакова.
Изнурительная блондинка: Татьяна Догилева
«Блондинка за углом», реж. Владимир Бортко (1984)
Целый фильм теряет жизненную энергию и храбрец Андрея Миронова в «Блондинке за углом» – бледный астрофизик, заглядевшийся в магазине на Татьяну Догилеву, подозрительно румяную завотделом, крадущую кровяную колбасу, в то время, когда в стране наблюдался острый недостаток мяса.
Опискин: Лев Дуров
«Село Степанчиково и его жители», реж. Лев Цуцульковский (1989)
Лев Дуров увековечил обычного русского вампира из повести Достоевского «Село Степанчиково и его жители» – самодура, человека и прихлебателя ранимой душевной организации Фому Опискина, выпивающего жизненные соки из всех окружающих по перечню. Фому очень сильно недолюбливают, но число доноров растет. Узнаваемый парадокс отечественных историй про вампиров.
Гудионов: Олег Борисов
«Слуга», реж. Вадим Абдрашитов (1988)
Показательно, что единственный броский случай обоюдной любви вампира и жертвы в отечественном кино оказался гомоэротическим: государственный служащий Гудионов, олицетворяющий вертикаль власти, выпивает кровь из собственного раба Клюева, бывшего десантника, что помогает ему правдой и верой. Совсем неестественные отношения развернуты режиссером Абдрашитовым в громадную социальную метафору.
Нефтяной упырь: Виктор Степанов
«Окраина», реж. Петр Луцик (1998)
Петр Луцик кроме этого увязал вампиризм с русским вертикалью: в Кремле засел упырь, сосущий из недр углеводороды, пока в нищающих регионах зреет замечательная волна протеста.
Распутин: Алексей Петренко
«Агония», реж. Элем Климов (1974)
Но, и протест в отечественных экзотических условиях может принимать форму вампиризма также. История, как теневые силовики избавлялись от харизматичного вампира-мужика, взявшегося лечить наследника царского престола от наследственного заболевания крови, здорово напрягла государственныхы служащих: в 1975-м власти испугались брутального храбреца Алексея Петренко – громадного, бородатого человека из народа, впившегося в национальные привилегии зубами, и отложила его на полку аж до 1985-го, другими словами до самой перестройки.
Породившей, со своей стороны, луциковского нефтяного упыря. Круг замкнулся. Все-таки у нас развивать женскую линию упыризма как-то надёжнее: Модест Алексеич приобретает на шею Анну второй степени, Петр Леонтьич выпивает, Артынов, мешая чай с шампанским, отстегивает сотенные.
И все дела.
