«Пастырь»: интервью с полом беттани
5 мая в российский прокат выходит фантастический экшн-триллер «Пастырь», ключевую роль в котором выполнил английский мастер сцены и кино Пол Беттани. Американской публике он стал известен благодаря роли Чосера в «Истории рыцаря», чуть позднее сыграл в «Играх разума» с Расселом Кроу и Дженнифер Коннелли, поработал в дуэте с Николь Кидман у Ларса фон Триера в «Догвилле». С режиссером «Пастыря» Скоттом Чарльзом Стюартом актер трудится не в впервые — прошлым их совместным проектом стала картина «Легион», в которой Пол выполнил роль архангела Михаила, пробующего спасти человечество от божественного бешенства.
КиноПоиск воображает интервью, которое удалось забрать у Пола Беттани в Москве, куда он прилетел представить собственный новый фильм на протяжении премьерного показа, состоявшегося 26 апреля в кинотеатре «Октябрь».
— Пол, ваши роли довольно часто связаны с религией. Это итог личного выбора либо легко совпадение?
— Мне нравится думать, что это совпадение. Я рос в католической семье, но больше не исповедую католичество. Так что у моего выбора в полной мере смогут быть какие-то тайные, не до конца осознанные обстоятельства, но я предпочитаю думать, что это не верно.
— Как церковь отнеслась к вашей роли? Так как по окончании «Кода да Винчи» реакция была неоднозначной.
— Любой проект, поднимающий вопросы веры, так или иначе вызывает кое-какие споры. Но, честно сообщу, за всю мою карьеру не было для того чтобы, дабы кто-то подошел ко мне на улице и обвинял в чем-либо. Но в случае если среди зрителей имеется люди, которых как-то задевает моя работа, то я прошу у них прощения.
Что же касается «Кода да Винчи», то в то время, когда режиссер Рон Ховард задал вопрос меня, просматривал ли я книгу, то я, как любой актер, само собой разумеется, соврал, что просматривал, и позже отправился в книжный магазин и приобрел ее в отделе художественной литературы, а не в отделе личностного роста либо философии. Так что для меня сначала было в полной мере разумеется, что это развлечение, а не что-либо еще. церковь и Католицизм в данной истории лишь красочный фон, бэкграунд.
— В фильме «Огненная стенки» вы трудились с Харрисоном Фордом, и он произвел на вас весьма яркое впечатление. В «Пастыре» же похожего крутого парня играется Карл Урбан. какое количество процентов крутизны Харрисона Форда вы бы дали ему?
— Боже мой! Харрисон Форд — высшее проявление американского храбреца боевика. Он для меня абсолют. Я вырос на «Индиане Звёздных» войнах «и Джонсе».
И никто не смеет трогать Харрисона Форда, он лучший. И я не желаю заявить, что Карл не был оптимален, но Харрисон — икона. Мы с Карлом оба у него обучались.
— «Пастыря» возможно охарактеризовать как постапокалиптический вестерн, а храбрец Карла Урбана был очевидно вдохновлен хорошими персонажами Клинта Иствуда. Кого вы сами имеете возможность назвать как пример для подражания?
— Да, на меня, определенно, повлияли и Клинт Иствуд, и Джон Уэйн, и все эти немногословные крутые юноши, которых они игрались в вестернах. Все эти персонажи архетипичны, и возможно заявить, что сами вестерны, главным моментом которых выясняется мысль мести, восходят к древнегреческим катастрофам. И да, я большое количество чего забрал у этих персонажей.
— Какие конкретно актеры на площадке «Пастыря» произвели на вас особенное чувство? Каковы по большому счету самые яркие впечатления от съемок? В большинстве случаев принято сказать лишь хорошие вещи, но вы уж постарайтесь быть честным…
— Я снялся в экшне с известной актрис этого жанра. Она потрясающая (обращение о Мэгги Кью — Прим. КП), и было поразительно увлекательно смотреть за тем, как она делает трюки и летает на тросах, поскольку она занимается этим, возможно сообщить, с самого детства… Что же касается съемок, мне кроме того не придется вам лгать — вы имели возможность бы задать вопрос любого участника съемочной группы, и он бы сообщил вам то же самое. Это были пять месяцев радости.
Кроме того не обращая внимания на то, что я взял пара травм.
— Сложно ли вам было делать трюки, и как вы на такое решились?
— Я обожаю разнообразие. И незадолго до этого фильма я снялся в ленте про Чарльза Дарвина, работа над которой была процессом только умственным. Данный же проект скорее «физический». И это было все равно что упражнение в второй дисциплине, которое включало в себя поход и ранние подъёмы в спортзал. Было радостно.
Все эти трюки — веселья и сочетание опасности, и наряду с этим все происходит в довольно надёжной обстановке — ясно, что кое-какие трюки мне не разрешали делать из-за страховки. Но выполнять все эти полеты на тросах, которых в отечественном фильме довольно много, было безумно радостно. Самым же сложным в этом отношении моментом для меня стали сцены драк с вампирами.
И вы имели возможность видеть кроме того в трейлере, как я лечу навстречу вампиру и закалываю его — в действительности я летел навстречу таковой синей подушке, которая смотрелась не через чур устрашающей. И сам процесс закалывания синей подушки был достаточно унизительным. Я бил ее и сохранял надежду, что в фильме вампиры будут вправду ужасными. По причине того, что светло синий подушки не весьма ужасные.
В случае если лишь вы не опасаетесь светло синий цвета.
— Еще один вопрос про трюки. Вам больше понравилось драться либо летать на тросах?
— Мне, определенно, нравится драться в надёжной обстановке, таковой, где ты не подвергаешься настоящей опасности быть избитым… Но летать на тросах мне, пожалуй, нравилось больше. В то время, когда в юные годы я бегал по игровой площадке, я воображал себя не Чарльзом Дарвином. Я притворялся, словно бы в кого-то стреляю и за кем-то гонюсь.
А на съемочной площадке у тебя имеется целая команда ребят, каковые оказывают помощь делать все эти немыслимые трюки, и я бы солгал вам, если бы заявил, что это не доставляло мне наслаждения.
— Вам было сложно ориентироваться на фоне зеленого экрана?
— Увлекательный вопрос. Раньше он и меня самого весьма тревожил, и вправду, в этом фильме довольно много цифровой графики… Но вот, к примеру, сцена, где я прыгаю с мотоцикла на поезд. У нас был один вагон поезда, что тащили вперед.
Другой поезд должны были нарисовать позже, и я знал об этом. Сам я был на мотоцикле, что тащил за собой грузовик. И в то время, когда я стоял на этом мотоцикле, я не думал о светло синий экране либо о том, что у поезда имеется лишь один вагон.
Я думал о том, что стою на мотоцикле, что движется со скоростью 40 миль в час, и обязан прыгать на данный момент на поезд. Я думал: «Мне практически 40 лет, у меня имеется супруга, дети. Что я делаю?» Так что в тот момент мне совсем не было никакого дела до светло синий экрана, я был озабочен лишь тем, дабы не умереть.
И помимо этого, сам режиссер Скотт Стюарт раньше занимался зрительными эффектами, и исходя из этого на площадке он старался заснять все по максимуму. И во всех других сценах, кроме той, на протяжении съемок которой мне было нужно закалывать светло синий подушку, вампира изображал каскадер в таком серебристом костюме. Он был весьма похож на ребят из группы Devo. Вы не забывайте таких?
И по большому счету, вообразить себе, что ты убиваешь вампира, куда несложнее, чем, к примеру, вообразить себя разрабатывающим теорию естественного отбора, что мне требовалось на съемочной площадке «Происхождения». Так как в той ленте мне было нужно играться, возможно, самого очень способного из всех людей, что когда-либо жили на данной планете. И вот это было по-настоящему сложно.
Так как я блондин, что обязан наблюдать около так, как словно бы вправду чего-то соображаю, рассматривая моллюска с тоской во взоре.
— Фильмы про вампиров на данный момент в моде. Сообщите, что отличает вашу ленту от всех других историй на эту же тему?
— Я обожаю вампиров с того самого момента, как прочёл в юные годы «Дракулу» Брэма Стокера. И на свете существует масса самых различных видов вампиров, но сейчас популярностью пользуются такие искрящиеся вампиры. Вы осознаёте, о чем я. Так что я особенно рад тому, что снялся в фильме, что опять сделал вампиров ужасными, какими, я считаю, они и должны быть.
— С чем связан таковой всплеск интереса к вампирам, как вы думаете?
— Я считаю, что интерес к жанру существует уже достаточно давно. И каждые несколько лет вампиры переживают собственного рода воскрешение. Так что нельзя сказать, дабы они когда-либо на долгое время исчезали из кино.
Другое дело, на данный момент пользуется популярностью какой-то совсем непонятный мне тип вампиров. И это притом что сама вампирская мифология дает огромные возможности для преобразования и для новых образов. Вампиры смогут быть весьма различными.
Но сейчас с ними происходит что-то необычное, они прекратили быть ужасными. И это сумасшествие, по причине того, что это единственное их свойство, которое, на мой взор, ни при каких обстоятельствах не стоило поменять.
— В «Пастыре» ваш персонаж весьма не сомневается в себе и скоро принимает решения. А что вы имеете возможность сообщить о самом себе? Вы подвержены сомнениям?
— Да, само собой разумеется, я неизменно во всем сомневаюсь. Так как эти персонажи — они в действительности не настоящие, а простым людям в принципе характерны сомнения. Не смотря на то, что моя супруга, наоборот, считает, что я через чур скоро все решаю.
Так что, кроме того сомневаясь во всем на свете, я все равно принимаю решения достаточно скоро. Нравится ли мне кто-нибудь, не нравится и другое.
— А сожалеете ли вы по окончании?
— Да, само собой разумеется. Лишь идиоты не сожалеют. «Никаких сожалений», — пела Эдит Пиаф. Но у меня пара все-таки найдется.
— У вашего храбреца, как и у главного злодея, в фильме нет имени. Как так вышло?
— Вы понимаете, я ни при каких обстоятельствах не интересовался этим. Возможно, это как-то связано с тем, что мой храбрец — это архетип, таковой безымянный архетип, что думается нам прекрасно знакомsv благодаря тому же кинематографу.
— Как Клинт Иствуд?
— Да. Как Человек Без Имени из фильма «Хороший, плохой, не добрый». Так как в том месте у него также нет имени.
— Как так вышло, что вы сделали уже целых два фильма со Скоттом Стюартом?
— На нем были весьма хорошие ботинки. Это правда. Я же блондин и к тому же актер, так что я достаточно поверхностный, и мне правда весьма понравились его ботинки. Мы встретились с ним за ланчем, и я просто не смог отвести от них взор.
Наблюдал и думал: «Какая хорошая пара ботинок». И человек, что может выбрать такие хорошие ботинки, определенно, может снять хороший фильм. Я осознаю, что это выдает, какой я поверхностный, но это правда.
— Но, возможно, были и какие-то другие обстоятельства, из-за чего вы дали согласие сделать сходу два фильма с никому не известным дебютантом?
— Сперва мы сделали мелкий фильм, «Легион». И визуально он был очень амбициозным проектом для того количества денег, что у нас были. Позже я снялся в фильме про Чарльза Дарвина. И скоро мне позвонил глава Screen Gems Клинт Кулпеппер с идеей этого нового фильма, которая показалась мне весьма смелой.
Клинт, он, по большому счету, необычный. Так как еще перед тем, как «Легион» вышел в прокат, он уже дал согласие дать нам денег под новый проект, и это были куда более важные деньги.
— А «Легион» же по большому счету не отлично выступил в прокате?
— Ну, это как вычислять. Вы снимаете кино за 20 миллионов, и оно получает в прокате 69 — продюсеры в полной мере отбили бюджет а также получили на нем деньги. Но дело тут в другом.
Кулпеппер дал согласие финансировать отечественный новый проект еще перед тем, как «Легион» вышел в прокат. И такое, думаю, больше никогда не произойдет. Но, кстати, о «Легионе». Нам легко весьма не повезло. Так как в то время в прокате еще шел «Аватар», и никто не имел возможности предвидеть для того чтобы успеха заблаговременно.
К моменту, в то время, когда мы стартовали, он уже должен был отойти, но вместо этого так же, как и прежде оставался первым в прокате, и в следствии мы были лишь вторыми. И это был тяжелый матч — между нами и таким тяжеловесом. Нам повезло, что мы пришли вторыми.
— Как поклонник вампирской тематики, не думали ли вы когда-нибудь о том, что задали вопрос бы у вампира, произойди вам его в действительности повстречать?
— Боже мой… По большому счету, я думаю здорово быть вампиром. Так что я бы, пожалуй, попросил его меня обратить.
Роскошно же иметь эту возможность выбирать. Ты поднимаешься с утра, открываешь занавески — и умираешь, по причине того, что устал от судьбы. Было бы превосходно. И в то время, когда моим детям исполнился бы 21 год, и они стали бы взрослыми и прекрасными, я бы их самую малость покусал, и они бы смогли жить всегда, а позже имели возможность бы сами найти подходящий момент, в то время, когда им захочется погибнуть. В мире достаточно людей, которым бы не помешало самую малость убийства.
Ну, вы осознаёте? Необязательно же убивать хороших людей.
— Кстати, о детях. В случае если кто-нибудь из них либо сходу все трое захотят выбрать актерскую профессию, что вы им на это сообщите?
— Я предложу еще раз поразмыслить. Нет, само собой разумеется, они смогут делать, что желают. В пределах разумного. Но для большинства актеров жизнь полна печали и разочарований (смеется), и лишь некоторым из них везет получать в данной профессии деньги. Причем талант тут не имеет громадного значения. Я знаю массу гениальных актеров, каковые сидят без работы.
Также, актерство — профессия, способную привести к громадному тщеславию. (Смеется.) А это страшная вещь. Так что я буду все-таки сохранять надежду на то, что мои дети выберут другие профессии.
— Пол, вы назвали собственного ребенка в честь Стеллана Скарсгарда. А в честь кого вы назовете собственных будущих детей?
— По большому счету, у нас обязан появиться ребенок уже в течение ближайшего месяца, но пока его именуют Бисквитом. Не знаю из-за чего… Ну а Стеллан… В то время, когда я в первый раз повстречался со Стелланом, я в него совсем влюбился.
Как раз исходя из этого моего сына и кличут Стелланом. Он знает, как жить красиво, и к тому же он чемпион по питью водки. Вы понимаете, бывали случаи, когда по окончании работы мы с ним отправлялись в бар и выпивали в том месте водку. И в итоге я уходил, а он еще оставался… А Стеллан так как лет на двадцать меня старше. И на следующее утро я ощущал себя невыносимо, а у него не было ни в одном глазу. Как пятнадцатилетний.
И это, само собой разумеется, весьма злило. И я поразмыслил, что для моего сына будет хорошим стартом зваться тем же именем, что и всемирный чемпион по питью водки. Ну и еще он актер хорошей.
— Практический вопрос. какое количество времени подготовились к съемкам, сколько снимали и какое количество переводили в 3D?
— Подготовка продолжалась шесть месяцев, снимали — четыре. А вот процесс конвертации занял у нас восемь месяцев. И это, как мне думается, в полной мере отразилось на хорошем качестве отечественного 3D.
на данный момент многие рассуждают о постконвертации, не имея о ней никакого представления. Более того, неприятность многих фильмов не в самой конвертации, а в том, что на нее отводится мало времени, потому, что студии весьма торопятся выпустить в прокат «новый 3D-хит». На самом же деле это сверхсложный процесс, и при определенных затратах, а также временных, он дает хорошие результаты.
Кроме этого отечественным проектом занималась компания Сони, а она на данный момент инвестирует огромные деньги в 3D-телевидение, для которого ей нужен качественный 3D-контент. Как раз исходя из этого она и разрешила нам израсходовать столько времени на постпродакшн и конвертацию.
— А действительно, что вы отказались от роли в фильме «Король говорит!»? И что вы на данный момент ощущаете по этому поводу?
— Да, это так. И прессе об этом поведал сам сценарист. И мне не весьма комфортно сказать об этом, по причине того, что Колин Фёрт сыграл в фильме блестяще, и никто не сможет утверждать, что, снимайся я в данной ленте, она бы пользовалась таким же успехом. Он красив в данной роли. Я отказался от роли лишь по одной причине.
Я громадный поклонник режиссера, я с наслаждением дал согласие бы с ним поработать. Но к тому моменту, в то время, когда ко мне поступило это предложение, я уже четыре месяца не был дома. Мы именно снимали «Пастыря», кстати.
И я был нужен моей семье и не захотел уезжать на съемки еще на четыре месяца. И в полной мере конечно, что любой стал бы сожалеть о том, что потерял возможность поработать с таким режиссером, но я сохраняю надежду восполнить это в будущем.
— В финале «Пастыря», определенно, присутствует намек на сиквел. А на какое количество фильмов у вас подписан договор?
— Вы совсем правы, в наши дни актеры подписывают обычный договор на три фильма. Но будем ли мы снимать сиквел, зависит только от вас. Если вы и восемь миллионов друзей посмотрите отечественный фильм, то мы, очевидно, снимем еще одного «Пастыря».
— Станете ли вы озвучивать Джарвиса в «Мстителях»?
— Я пологаю, что буду. Легко с каждым из прошлых фильмов («Железный и» Железный «человек2», где Пол озвучивал компьютер по имени Джарвис — Прим. КП) мне звонили в последнюю 60 секунд, и я появился в одной комнате с Джоном Фавро, режиссером, и мы оба страшно радовались. Так что в первоначальный раз я кроме того забыл, что принимал участие в фильме. И кто-то сообщил мне: эй, ну что в том месте с «Металлическим человеком»? И я ответил: я не был в «Металлическом человеке». И мне говорили: ты был. А я отвечал: нет, не был.
И дело было в том, что я попросту забыл, поскольку все мои воспоминания о работе над фильмом свелись к тому, как мы напивались с Джоном Фавро.
— Просматривали ли вы детские комиксы? И был у вас любимый комикс?
— В Британии комиксы ни при каких обстоятельствах не пользовались такой же популярностью, как в Америке. Так что я скорее отдавал предпочтение фильмам с Джоном Уэйном.
— Каким было ваше первое чувство, в то время, когда вы заметили фильм в законченном виде?
— По большому счету, я имел возможность следить за тем, как идет работа, на самых различных этапах. В первый раз за продолжительное время я остался очень сильно вовлеченным в процесс и по окончании того, как уже отработал ту часть, за которую, фактически, и приобретаю деньги. Но совсем сравнительно не так давно я взял возможность заметить самую последнюю версию, и она произвела на меня весьма яркое впечатление. И обязан заявить, что в большинстве случаев я отношусь к собственной работе с громадным скептицизмом, но сейчас увиденное меня вправду поразило.
Думаю, нужно дать должное и 3D. Так как у конверсионного 3D, которое добавляется на постпродакшне, на данный момент весьма нехорошая слава. Но неприятность большинства таких проектов в том, что ими занимаются в ужасной спешке.
Но мы израсходовали на конвертацию целых восемь месяцев. И мы пользовались той же потрясающей оптикой, на которую снимали «Бегущего по лезвию».
— Ваш храбрец весьма резкий…
— Он солдат, он обязан таким быть. В придуманном нами мире церковь не отделена от страны, так что церковь — это правительство, а главный священник — президент. И в то время, когда заканчивается война (с вампирами — Прим. КП), отечественный храбрец оказывается ненужным, так что, получив новую миссию, он в собственном роде снова обретает суть существования, что содержится в том, дабы заниматься своим делом. А его дело — причинять людям боль. Так уж вышло.
Не пологаю, что он чтец либо что-то такое. Чуть ли он просматривает Толстого вечерами. Он из тех людей, что думают собственными кулаками.
— Как вам нравится в Москве?
— Вы понимаете, я постоянно хотел побывать в Российской Федерации, поскольку я вырос на Чехове и Станиславском. И мои первые испытания как актера были связаны как раз с ними. И в действительности я весьма расстроен по причине того, что, в первый раз попав в Россию, по-видимому, так и не замечу ничего, не считая интерьеров этого отеля.
Но в осеннюю пору мы с детьми и женой планировали приехать в Россию еще раз. Действительно, на следующий день мне планировали показать Кремль, но, по всей видимости, это будет весьма маленькая экскурсия, что меня снова же весьма расстраивает. Я в далеком прошлом желал побывать в вашей стране.
— А возможно, имеется какие-то конкретные места, каковые вам бы хотелось заметить?
— Я весьма надеюсь, что мы сможем совершить месяц, путешествуя по России. Я бы весьма желал заметить Петербург, взглянуть Пушкинский музей и Эрмитаж. Но на данный момент я в собственного рода рабочий поездке, и они меня не отпустят. Не смотря на то, что, возможно, я постараюсь одурачить охрану и сбегу.
Посмотрим.
— Имеется какие-нибудь русские режиссёры и актёры, с которыми вы бы желали поработать?
— Да. Но не сообщу, какие конкретно как раз. По причине того, что любой раз, в то время, когда я упоминаю кого-то, выходит так, что у меня ни при каких обстоятельствах не получается с ними поработать. К примеру, я как-то заявил, что желал бы сняться вместе с Дэниэлом Дэй-Льюисом.
И я ни разу с ним не трудился. Так что сейчас я держу язык за зубами.
— А вы вносите трансформации в сценарии?
— Да, не редкость. Но, нечасто. Так как я блондин, и я актер, и сценарии в большинстве случаев пишут значительно более смышленые люди, чем я сам.
Действительно, при с «Пастырем» я вносил правку. В частности, мой персонаж значительно больше сказал. Но так часто бывает, в то время, когда сценаристы пишут этакого немногословного стоика, но легко потому, что они сценаристы, они пишут через чур много.
И при с «Пастырем» я выбросил из сценария большое количество реплик.
— С какими актерами вам нравится трудиться?
— Я уже трудился с весьма многими актерами, и многие из них были потрясающими, так что выбрать совсем нереально. Но могу заявить, что мне не нравится. Бывают актеры, каковые принимают это все как спорт и всегда пытаются соревноваться.
А я приверженец того, дабы делать что-то совместно, и лишь тогда может оказаться что-то красивое.
— Что заставляет важных театральных актеров наподобие вас сниматься в блокбастерах? У нас в большинстве случаев шутят, что у них закончились деньги.
— Имеется роли, в которых ты снимаешься для денег, а имеется роли, в которых ты снимаешься, дабы заглушить голоса в собственной голове. Имеется фильмы, каковые ты делаешь, по причине того, что влюбился в сценарий, и каковые кажутся серьёзными. И я существую в климате, что значительно отличается от золотой эры американского кинематографа, оставшейся для меня где-то в семидесятых. Три года назад студии снимали по 379 фильмов в год, а сейчас делают лишь 179. И актеру приходится трудиться.
Так что да, часть моих ответов имеет под собой денежные основания. И храни Всевышний каждого, кому не приходится принимать таких ответов. Но все это совсем не касается «Пастыря». Я обожал вампиров неизменно, просматривал книги про вампиров, наблюдал вампирские фильмы. Также, я постоянно защищаю собственный право сниматься в самых различных фильмах. И я бы соврал, если бы заявил, что снялся в данной ленте лишь для денег. Я сам обожаю наблюдать такое кино — из-за чего я не должен в нем сниматься?
И позже у меня нехорошая свойство к концентрации. В случае если я только что снялся в фильме наподобие этого, то я обязательно начинаю думать, а из-за чего бы не сыграть в маленькой свободной ленте про Чарльза Дарвина. А вдруг я снимаюсь в фильме про Чарльза Дарвина, то сходу начинаю думать: жалко, что я не на тросах с винтовкой в руках, вот это было бы сильно!
Кстати, хорошая мысль для фильма. Возможно, люди принимали идеи Дарвина охотнее, если бы у него был «калашников»?
Создатель Елена Тихонова
