Признания опасного человека
«В то время, когда я решил снять кино, то забрал наилучший сценарий, самых лучших актеров и попытался все это не сломать», – увидел Джордж Клуни по поводу собственного режиссерского дебюта «Признания страшного человека». Попал в самую точку. Стараниями всегда была вымощена дорога в преисподняя. Более законченного примера, как сломать вправду хороший сценарий и хороших актеров, в далеком прошлом не оказалось. Но это вывод очень неполиткорректно.
Сыгравший ключевую роль Сэм Рокуэлл взял за нее приз в Берлине, а сам дебют интернациональная критика расценила как в полной мере успешный по принципу «все ожидали, что будет значительно хуже».
Кадр из фильма
Жюри Берлинале и критику можно понять. Они видят частный случай настоящего Чака Бэрриса, чьи известные мемуары сценарист Чарли Кауфман довел до состояния неспециализированной нормы судьбы. Это сейчас – раздвоение личности уже во всех ее проявлениях как защитная реакция на полную и окончательную пропажу хоть какой-то правды, определённости и единства. «Признания страшного человека» основательны как раз в качестве иллюстрации данной идеи.
Дело тянется в течении тридцати лет, пронизывая их от этого дня до середины прошлого века, плюс последовательность рассказа разбита комментариями людей, лично знавших Бэрриса в различные времена. Емко, емко, кроме достоверности…
Юноша без башни (Сэм Рокуэлл), без племени и роду и без образования в 50-е годы ткнулся на телевидение и постарался вписаться. Это без башни продолжительно не получалось, но в начале 60-х он параллельно попал в разведшколу и взял высокую квалификацию киллера. Убил раз, убил второй, телевизор и тут к нему привык, и стал юноша качать в экран различные дегенерирующие ток-шоу, вот типа «Громадной стирки» либо «Принципа домино».
Так и прожил, благополучно путешествуя по миру с пистолетом с глушителем и отдыхая дома с монтажом и телесъемками. Лишь в удвоении его жизнь стала долгой и полноценной.
Кадр из фильма
В ипостаси профи-киллера юноша постоянно побеждал, по причине того, что, в отличие от вторых таких же специалистов (Рутгер Хауэр и сам Клуни, сыгравший прекрасно), постоянно мог отойти на заблаговременно подготовленные позиции в телевизор. В телевизоре были целые дураки (а также Брэд Питт и Мэтт Дэймон), по определению непобедимые, но с ними был ему дом – полная чаша, и кофе, и какава с чаем.
Само собой разумеется, от дураков возможно спиться-повеситься либо непременно быть ими выгнанным с работы, как оно и произошло, но в доме возможно создать семью. Конечно, женой юноши стала та, что в курсе именно «домашней» стороны его жизни (Дрю Бэрримор). На таких, как равная ему по квалификации киллерша (Джулия Робертс), не женятся.
Все логично и верно. К сожалению, из двух часов хронометража смотрится с интересом одна-единственная сцена, причем ближе к самому финишу: в то время, когда Рокуэлл и Робертс профессионально травят друг друга, меняя местами бокалы на подносе и переворачивая поднос, пока сосед отвернулся. Вот это скоро и четко, в полной мере в духе Бондианы.
Ну, может, еще американское население ностальгически всплакнет над сценами ветхих ток-шоу, каковые вправду были придуманы Чаком Бэррисом. Но в принципе как режиссер Клуни провалился.
Кадр из фильма
Это заболевание дебютантов: наснимать километры пленки «на всякий случай», а позже жалеть вырезать любой кадрик. Дебютанты в таких километрах видят не видеоматериал, а съемочную площадку, на которой ловили кайф от самого съемочного процесса. Зрители видят второе. В каждой сцене «Признаний страшного человека» так и просится в корзину 120 секунд из пяти. Ясно в далеком прошлом, а кадр продолжается и продолжается.
Так, ну вот, Бэрримор с Рокуэллом в кровати. Дальше что? Да ничего дальше. 120 секунд рука Бэрримор на фоне белой стенки. Либо юноша тоскует в гостиничном номере. какое количество ж возможно тосковать?
В общем, скучно скуловоротно. Кроме того, длинноты как бы растворяют саму идею, в случае если еще учесть, что как режиссер Клуни «чего-то желал, а кого – не знал», другими словами не выстроил композицию. Она рыхлая-рыхлая: все понапихано, а выговоры утрачены.
Фильм идеологический, а зациклился на фактах биографии, и все они совсем на одной ноте.
Наконец, имеется и личная-субъективная претензия к замеченному. Ну, был бы Рокуэлл легко урод, так нет. Юноша в полной мере обычный, но, как сообщили бы раньше, на уникальность некиногеничный. Может, он и актер хороший, лишь все два часа наблюдать на него неприятно. Отношение к фильму от этого также не улучшается, не смотря на то, что объективно подобный выбор актера можно понять.
В отсутствие всяких определённостей и правд заграница все чаще тычет наугад по части собственных храбрецов. Это также сейчас норма, что храбрецом, сорвавшим на Берлинале аплодисменты и приз, возможно вот таковой неприятный Сэм Рокуэлл. Но из этого ясно да и то, кому стоит наблюдать «Признания страшного человека».
Не считая интернациональной критики – всем, живущим по приведенной норме.
