Рецензия к фильму «аноним». слова, слова, слова
Сначала было слово. А большое количество позднее был Шекспир, чьигениальные пьесы до сих пор будоражат умы как литературоведов и писателей, так ипростых людей. А спустя еще четыре много лет в полуторавековой спор страфо- инестрафордианцев, верхом на Эммерихе, врезался Аноним, премьера которого ужеуспела привести к определённому резонансу на Западе.
Неоднозначно воспринятыйанглоязычными критиками, данный фильм отстаивает оксфордскую теорию происхожденияГамлета, Ромео и Отелло, в соответствии с которой, подлинным автором шекспировских пьеси поэм был 17-ый граф Оскфорда Эдуард де Вер. Официально признанный меценат идраматург, в Анониме он рассматривается как неофициальный носитель псевдонимаShakespeare.
Нужно заявить, что Эммериху, признанному мастеру утилизациичеловеческих и сырья в апокалипсисах различной степени глобальности, невпервой снимать историческую картину. Еще в двухтысячном году на экраны вышелПатриот с Мелом Гибсоном, в котором рассказывалось о тягостях БенджаминаМартина на фоне американской войны за независимость. Но в этом случае Эммерихотказался от всяческих баталий в пользу драматизма, и не прогадал.
По большому счету сам факт того, что именно он снял Анонима уже необычен. Водном из интервью он согласился, что был бы не прочь выпустить данный фильм безуказания имени режиссера, другими словами, по сути, анонимно. И, держу пари, если бы емуэто удалось, то лишь феноменально проницательные киноведы смогли быдогадаться, чьи рук это дело.
Имеется, действительно, в фильме пара масштабных кадровс высоты птичьего полета, от которых режиссер удержаться не смог, но кадры этинастолько органично вплетены в неспециализированное полотно, что рассмотреть в них дланьЭммериха фактически нереально.
Что же касается бессчётных претензийангло-американцев по поводу неубедительности фильма и возмутительном святотатстве вотношении самого известного драматурга всех времен, то они просто тщетны.Во-первых, это не документалистика, это художественное произведение, имеющееправо как на исторические неточности, так и на исторический же вымысел. Это ведьразвлечение, в итоге.
А во-вторых, еще в начале фильма нам светло даютпонять, что, по идее, происходящее на экране – сочная реализация выдуманнойпьесы, не имевшей места быть в реальности. Эдакое произведение впроизведении.
Те из вас, кто просматривал когда-либо пьесы (надеюсь, что такихбольшинство) – довольно часто ли вы себе на протяжении чтения воображали театральную сцену?По себе знаю, что, волей неволей, на ум приходят образы настоящих замков, лесов,полей и городов вместо декораций. Тут – то же самое. Вас как будто бы уносит ввоображение зрителей данной пьесы: не картонные и пенопластовые резиденции, анастоящие королевские дворы, темницы и театры, настоящий Лондон; не вспышки,фейерверки и мечи под мышками, а настоящие выстрелы, кровь, страдания, и – самоеглавное – настоящие эмоции.
Начало Анонима, увы, пара сумбурно.На зрителя наваливаются сходу все ответвления сюжетной линии, а также ивставки с молодостью графа Оксфордского, но уже спустя полчаса во всем этомориентироваться делается легко, как рыбе в воде. И вот тут уже начинаетсянастоящее кино, с головой погружающее сидящих в зале в воздух елизаветинскойэпохи.
Нечистые улицы Лондона, шикарное поместье Эдуарда, королевские палаты и,конечно же, театр – все это выглядит таким правдоподобным и реалистичным,что нечайно появляется желание лично пожать руку декораторам. Визуально фильмочень привлекателен.
В плане же динамики, большинство фильма проходитотносительно нормально. Но это касательно действия; не обращая внимания на, казалось бы,заведомо известную концовку, сам сюжет интригует. Причем, как это ни необычно,увлекательна не столько политическая борьба, которая имела возможность и должна была бытьболее напряженной, сколько развитие событий на драматургическом фронте.
Да,казалось бы все и без того светло – де Вер в забвении, Бен Джонсон на задворках,Шекспир купается в лучах славы; занавес. Но надежда, неразумная и наивная, неотпускает до самого финиша. И основная заслуга тут в собственности бесспорномуукрашению всего фильма – Ризу Айфэнсу.
По большому счету я желал приберечь егонапоследок, но уж больно не терпится мне его обрисовать. Это неподражаемо! Айфэнсуудалось создать, пожалуй, один из лучших образов аристократа в кино – подлинногоаристократа, утонченного, изысканного, благого, скромного и чувственного. Вкаждом его перемещении, кроме того в то время, когда он охромел, было больше изящности, чем во всехпрочих храбрецах совместно забранных.
Эта бесконечная честность и снисходительнаясдержанность, эти перепачканные чернилами пальца, эти печальные глаза человека,над которым насмехается сама будущее, свергающая его с литературного трона –незабываемо. Бедняга Джейми Бауэр, хорошо сыгравший графа в юности, на фонеАйфэнса смотрелся легко бледно.
Еще посильнее выглядит его игра, есливспомнить прошлые его проекты. Само собой разумеется, в седьмой части поттерианы он былсветлым лучом в чёрном царстве, но в случае если посмотреть дальше – к примеру, в Никки,дьявола-младшего, в котором он не самым лучшим образом сыграл антагонистаАдриана – то появляется стойкое чувство, что он обучался у Станиславского наспиритических сеансах.
В свете всего этого еще более тяжёлым выглядиттуманное описание создания Эдуардом его пьес. Процесс написания так и не былдолжным образом раскрыт – к сожалению. Нескольких кинутых вскользь слов, лишьна несколько сантиметров приоткрывающих завесу над полумистическим актом творенияписательского гения, выясняется лишком мало для фильма об одном из величайшихдраматургов.
Учитывая блестящую игру Айфэнса, остается только догадываться о потенциалеподобной сцены и жалеть об этом маленьком, но весьма досадном упущении режиссера.Очень мало мистики фильму вряд ли бы помешало.
Что же касаетсяостальных храбрецов, то тут Эммерих и Джон Орлофф (сценарист) местами через чур ужсгустили краски. С некоторыми храбрецами они вправду переборщили. И в случае если,скажем, коварство Сесилов возможно списать на их приближенность к прикоснусь (политика,как мы знаем, вещь не самая чистая), то с очернением известнейших драматурговтого времени – и обращение тут идет не только о Шекспире, но и о Бене Джонсоне иКристофере Марло – создатели малость увлеклись.
Хорошо, с Шекспиром, воплощениеммировой низменности в миниатюре, все более-менее ясно – Эммерих оказалсяочень ярым нестрафордианцем. Но за какие конкретно заслуги он низвел до отметки негодяевпрочих мужей мастерства? Времена, само собой разумеется, жёсткие были, но слуги Талии иМельпомены, думаю, в полной мере заслужили более высоких для себя образов.
Ипару слов о музыке: благодарю, само собой разумеется, композитору Томасу Ванкеру, но не спасибозвукорежиссеру. Как это часто бывает, хорошая, чарующая музыка на протяжениифильма звучит преступно мало. Таких ситуации – хорошие моменты – можнопересчитать по пальцам.
И тут особенно выделяются выступления в театре. Отходяв сторону от качественной музыки, их сопровождающей, не могу не восхититьсягениальностью автора всех этих пьес, кем бы он ни был. Кроме того через экран, дажене в живую, кроме того на фоне толпы и прыгающих кадров (благо прекрасно прыгающих,благодарю оператору), кроме того, да забудут обиду меня патриоты, в русском переводе, приобщей корявости дубляжа, это звучит чудесно.
Слова – неизменно слова; от этихвыступлений практически застываешь, не в силах оторваться.
И все-таки,дабы ни говорили критики, как бы ни возмущались шекспироведы, Аноним — этофильм не совсем о том, о чем думается на первый взгляд. Я, честно соглашусь, нелюблю искать разные глубинные смыслы – у меня от этого иммунитет еще нашкольных уроках литературы выработался. Но эта картина повествует в большейстепени не о трагедии и Правде графа де Вера, а о силе слова – силе, способнойдвигать толпы; силе, талантливой сокрушать престолы, низводить и возвеличиватьмонархов; силе, решающей судьбы людей.
Аноним — не столькоисторическое, сколько развлекательное кино, и, как правильно подметил Лайам Лэйси изGlobe and Mail: Чем меньше вы понимаете о Шекспире, тем больше возможности, чтовам понравится Аноним . Так что рекомендую вам на протяжении сеанса просторасслабиться и наслаждатьсяот просмотра; и ни за что не стоиткаждые пять мин. либо полчаса задаваться вопросом Был либо не был? Не в томвопрос.
Шекспир бессмертен.
Роман Волохов
