Рецензия к фильму «джанго освобожденный». капля за каплей
Да! Много лет первый в Голливуде поклонник вестерна только ограничивался аллюзиями и отсылками к лучшим представителям этого жанра, время от времени заимствуя из них композиции и отдельные приёмы, как будто бы взрыхляя и засевая землю. В каждом его фильме наметанный и опытный глаз обнаруживал десятки пасхалок и оммажей, талантливых с полоборота привести в неистовый восхищение несколько категорию фанатов.
Но лишь сейчас руки этого способного режиссера наконец-то дошли до постановки полнометражного фильма на любимую для него тему стрелков Дикого Запада. И не имеет значение, что воздействие происходит на Юге, а стрелок – ниггер на кляче. В то время, когда талант занимается любимым делом в любимой сфере – все бессильно, и ничто больше не имеет значения, не считая результата, что оправдывают все средства.
Само собой разумеется, рано еще сказать о том, шедевр ли оказался, либо легко отменный стеб на тему – время все расставит по своим местами, да и до Криминального чтива кино не дотягивает. Но это скорее вследствие того что при наличии практически всех характерных для Тарантино линия фильма – разве что съемки из багажника не достаточно, у подлых южан авто еще не было – Джанго высвобожденный выглядит как что-то второе.
Страсть к упорядоченному посылу всех вероятных табу по известному адресу поменяла любовь – к персонажам, к эре, к стилистике, к процессу. Сейчас Квентин не просто с упоением и бережно вспоминает все замеченное им на экранах за сорок девять лет судьбе – для него это превратилось в целую науку, мастерство в мастерстве, которую он не опасается развивать.
Джанго не шокирует, не сражает на повал либо выворачивает мозг – он просто делает массаж извилин, где-то неотёсанный, где-то мягкий, но одинаково приятный и нужный. И противоречивый – хронометраж под три часа пролетает за три с половиной придыхания, не оставляя выбора, не считая как на выходе свернуть к кассам и приобрести еще билет, и еще, и еще парочку – почему бы и нет?
Неровное повествование, по всем законам логики и, возможно, нейрофизиологии, должно злить, или утомлять – ничего аналогичного не происходит. Темп падает и увеличивается вне всякой закономерности, диалоги, перестрелки и безделье чередуются в совсем пропорциях и неведомом порядке – но что переиначивание германского эпоса в посиделках у костра, что ночной налет ку-клукс-клановцев воспринимаются одинаково захватывающе.
Наконец целая плеяда замечательных актеров, каковые под началом для того чтобы постановщика умудряются не оттенять и переигрывать друг друга, а создавать в каждой сцене слаженный механизм, трудящийся как швейцарские часы. Фокс перевоплощается из раба во Фримена на фоне хитроумного Вальца, Вальц заговаривает зубы на фоне злобного ДиКаприо, ДиКаприо взаправду режет руку о стекло на фоне коллаборациониста Джексона, пока, наконец, Джексон не кричит благим матом на свободного Фокса – вся эта цепочка, замыкающаяся в круг, думается, отполирована до светлого сияния и блеска в ночи. И звенья ее строго подогнаны друг к другу, так что получается необычная эстафета – кто на данный момент в центре внимания.
Имеется и другие эстафеты, не меньше занимательные: к примеру, слово fuck, подсчет которого в фильмах Тарантино раньше был необычной дисциплиной, под влиянием обстановки превратилось в nigger, которое тут не употребляют разве что небо с солнцем, не смотря на то, что последнее нещадно палит согнутые на плантациях тёмные поясницы. Либо эстафета практически что историческая – Джейми Фокс, стреляющий от бедра со скоростью 0.9 Клинтов Иствудов в секунду, не изменяя ни меткости, ни манере собственного старшего белого собрата. Не говоря уже о камео Франко Неро – Джанго от Серджио Корбуччи, практически иронически вопрошающего храбреца Фокса сказать имя по буквам.
– Д не выговаривается.
– Я знаю.
Как в большинстве случаев, с юмором у Тарантино также все в порядке – в первую очередь с тёмным (пардон очевидный каламбур). В то время, когда пьяная меткость обходится товарищам простреленными спинами и коленями – нечего лежать среди поля боя. Либо в то время, когда невозмутимый врач Кинг Шульц, стоматолог, ведет деловые переговоры и с придавленным лошадью перегонщиком, либо с оравой разъяренных жителей.
массовка и Персонажи обычно мрут с фантазией и радостно, про комментарии, которыми все это сопровождается и сказать излишне – это ж Тарантино! И сколь нелицеприятно это выглядит на бумаге, столь же уморительно это смотрится на экране. А добивают чувство такие милые мелочи, как зуб на крыше повозки врача – на фоне общих пострелушек выглядит убийственно нелепо.
Кстати, раз уж обращение зашла об этом дурном зубе – Тарантино, возможно, первый в кино человек, что действительно задумался над недостатками костюмов доблестных участников Ку-Клукс-Клана. Как эти вещи между собою связаны, лучше смотрите сами.
Но он может преподнести в одном фильме смерть не только смешно и красиво, но и безрадосно, и жутко, причем время от времени эти понятия умудряются пересекаться. От некоторых сцен просто не по себе, от некоторых практически холодеешь под топот мурашек, марширующих по пояснице. А уж благодаря контрасту с основной частью фильма, в которой все шутя и играючи проделывают друг в друге дополнительные отверстия, подобные сцены выглядят еще более эмоционально, так что эффект от них припечатывает к спинке стула, парализуя конечности.
В принципе, про главные козыри маэстро – стрельбу, музыку и болтовню – и сказать-то ненужно. Тот редкий случай, в то время, когда молчание – вместо тысячи слов. Но удержаться легко нереально! Как несколькими штрихами – пара фраз плюс поступок – он исчерпывающе обрисовывает то либо иное действующее лицо, неимеетвозможности не приводить к восхищению.
А уж как успевают за продолжительное экранное время раскрыться а также развиться храбрецы главные и второстепенные писать безтолку – возможно лишь заметить. Беседы между ними другой раз захватывают почище перебранок – как замечательно, практически неправдоподобно, но одновременно с этим реалистично они звучат! Вперемешку учтивые и матерные речи, остроумие в каждой второй фразе, усмешка в каждой первой – музыка слов воочию, что-то наподобие поэзии, лишь в прозе и по ролям.
Страно.
Действительно, еще более необычна хорошая одного добропорядочного животного упертость отечественных переводчиков, каковые за двадцать с лишним лет так и не осознали, как переводить Тарантино. Словно бы издеваются, намеренно подгоняя обращение под возрастной формат мельче – не обращая внимания на кладбища простреленных голов, каковые выглядывают чуть ли не в каждой сцене.
Уже кроме того отдельные голоса нормально подбирают – хоть и убивая попутно целый говор и акцент тех либо иных персонажей, но вот переводить отвязную обращение как будто бы опасаться. Некультурно-с, бездуховность, по всей видимости, на совесть им давит.
Но возвращаясь к музыке слов, как не отыскать в памяти музыку нот? Место нашлось всему – от классики и кантри до самого настоящего рэпа, что, мягко говоря, пара ошарашивает. Композиции не отражают моменты, на протяжении которых они звучат, нет – это было бы через чур легко.
Они их дополняют, обогащают собственными звуками, время от времени собственными текстами, разрешая посмотреть на то либо иное событие значительно шире. И вкраплены они в такие успешные места, что диву даешься, откуда у Тарантино подобное чутье, и из-за чего он еще в музыкальные продюсеры не подался? Будем сохранять надежду, что для нас с вами.
Опять об актерах: при всем уважении к Кристофу Вальцу – элегантному чертяге, самому уникальному охотнику за головами за последние лет пятьдесят – из-за чего именно он, а не ДиКаприо, взял глобус и был номинировать на Оскар за лучшую роль второго замысла – тайная. Но сейчас с 99-процентной уверенностью возможно сказать, что у киноакадемии очевидно какие-то счеты с этим актером, в противном случае до таковой степени открытое и практически что наглое игнорирование никак не растолковать.
Он тут сам на себя не похож – дьявольский франкофил, что моральные правила видал на большом растоянии и в недрах, харизматичен в собственный роли до одури. Ожесточённый, самовлюбленный, не всегда предусмотрительный, но неизменно готов выслушать собственного главного раба, плюс ко всему еще и манерный, склонный к театральности так же, как Джанго – к драматизму и по большому счету броский сам по себе. К тому же, знает френологию – сцену с черепом внес предложение сам ДиКаприо, и она вышла, нужно сообщить, зрелищной.
Для полного счастья гнилые зубы в наборе – врач Шульц неодобряет – и готов портрет одного из самых колоритных рабовладельцев в кино, да и среди злодеев в целом также.
А Сэмюэл Л. Джексон в цель – такой-то мерзкий старикан! Перебравшийся в стан неприятеля, тёмный рабовладелец – хуже не бывает – если судить по нескольким фразам еще и тайный правитель Кэндилэнда (классное наименование для рабовладельческого поместья, не находите?). Дотошный и проницательный, в то, что данный же человек совсем сравнительно не так давно игрался Мэйса Винду либо Ника Фьюри, поверить решительно нереально – различные, чтобы их, люди!
Особенно в случае если учесть его местную шикарную шевелюру, манеру сказать и телодвижения – еще один красивый претендент был бы на Вручения Оскара.
Что до Джейми Фокса, то главная его заслуга в том, что он смог всецело и правдоподобно продемонстрировать эволюцию собственного храбреца из забитого раба в лучшего стрелка, разумеется, на всем Юге. Пройдя через лишения и страдания, трудности и различные тягости, проделав огромную работу над самим собой – не столько в физическом замысле, сколько ментально. По сути он тут – отражение мысли, которую для себя словно бы бы нежданно купил фильм Тарантино.
Грубо перефразируя Булгакова, рабство не в кандалах, а в головах — так что Джанго было нужно целый фильм по капле выдавливать из себя раба под сопровождение проникновенного и едкого монолога ДиКаприо о обстоятельствах рабства. Не смотря на то, что, само собой разумеется, необычно, что подобный монолог пропустили в широкий прокат в Соединенных Штатах – какой-нибудь Спайк Ли либо Джесси Джексон от него свободно смогут инфаркт ненароком схватить.
Да! Нужно признать, Тарантино надоели полумеры, так что он просто взял, и оседлал не только собственного любимого коня, но и во-он того мерина, к которому в далеком прошлом уже приглядываля. Привычные резкие проезды камеры вглубь, акцентирование внимания на мелочах тут наложены на такие вещи, как стрелок-ниггер, в ярости кладущий с десяток-второй белых.
К тому же и сам принял во всем этом участие – не имел возможности не принять, пускай роль та и предназначалась Гордону-Левитту как Джоне Хиллу достался ку-клукс-клановец – в собственном сногсшибательном камео он имел возможность бы свободно посоревноваться со Стэном Ли. Единственное, в чем возможно упрекнуть Джанго, так это в том, что вестерн в нем Тарантино сделал сугубо на собственный лад – что-то среднее между пародией, классическим авторским постмодернизмом и подходом, которое, до кучи, еще и вопрошает: с какой стороны у вас три ямочки на черепе? Лишь пулемета и не достаточно.
Создатель: Роман Волохов
