Владимир познер: «вырезом, как у канделаки, меня не смутить!»
Более двадцати лет назад известный телеведущий Владимир Познер выпустил в Америке автобиографическую книгу «Прощание с иллюзиями». И все эти долгие годы он не имел возможности отыскать в себе силы перевести собственный произведение. «Через чур тяжело оно мне далось», – растолковал он. Но все же время пришло, и 1 марта в Громадном зале Филармонии им.
Д. Д. Шостаковича мэтр представит зрителям ее первое издание на русскомязыке.
– Владимир Владимирович, вы покинули Америку во второй половине 40-ых годов XX века. Какой образ данной страны увез в собственном сердце 14-летний парень?
– Я весьма обожал Америку и, само собой разумеется, Нью-Йорк, в котором вырос. Десятилетия хранил в памяти, возможно, излишне романтический образ Соединенных Штатов. Мне довольно часто снилось, что я снова выясняюсь в Нью-Йорке, прихожу к приятелям и мы радуемся, что опять совместно…
– Как возможно было не впасть в депрессию по окончании таких снов…
– А у меня был таковой момент, в то время, когда во второй половине 70-ых годов XX века в очередной раз отказали в возможности отправиться в Америку. Длилось это состояние довольно продолжительное время, но выручало умение терпеливо ожидать собственного часа. В 90-е годы, в то время, когда я на долгое время возвратился в Америку (в 1991–1997 гг.
Владимир Владимирович был соведушим в программе «Познер и Донахью» на канале CNBC. – Прим. ред.), мои представления об данной стране очень сильно изменились.
– Для всех нас серьёзны песни, каковые мы слушали в юные годы. Чем для мальчика из Нью-Йорка были песни Утесова, Орловой, Шульженко?
– На биофаке МГУ, где я обучался, были парни, каковые придумывали песни, позже таких людей нарекли бардами. Я дружил с однокурсником Мишей, его отец Аркадий ОСТРОВСКИЙ был знаменитым композитором. И само собой разумеется, замечательно знал музыку советского кино. Однако эти композиции меня не так трогали, как песни моего детства.
Я скучал по ним, но выручал «Голос Америки», где была красивая программа Music США. К тому же к моим родителям довольно часто приезжали приятели из Америки и привозили, как сейчас говорят, «винил».
– Что для вас в большинстве случаев является толчком к воспоминаниям?
– Вы понимаете, множество вещей разрешают мне уноситься в прошлое, которое в первую очередь связано с моей мамой. Она весьма рано начала приобщать меня к музыке. не забываю, ветхие пластинки на 38 оборотов. Запах духов Mitsouko – они имеется и по сей день.
В то время, когда я его чувствую, передо мной появляется образ мамы…
– А какие-то вещи из детства сохранились?
– Я обожал медвежонка, которого кликали Нунуш: он был французом. Прожил у меня весьма долго, возможно лет сорок, а позже, увы, развалился. А вот книжки, каковые мне просматривала мама, сохранились и стоят у меня на полке: «Приключения Тома Сойера» Марка Твена, «Сказки и» Книга «джунглей просто так» Киплинга, «Мелкий принц» Сент-Экзюпери, превосходная сказка о необыкновенном бычке Фердинанде.
– Возвратимся к вашей книге. Каждому автору хочется, дабы его произведение прочло как возможно больше людей…
– Увижу: не как возможно больше людей, а те, кому я занимателен. Хочется думать, что моя книга окажет помощь им осознать, кто я таковой. В ней я говорю об крайне важных для меня вещах, рассуждаю, делюсь собственными мыслями.
Для меня это некоторый результат, исповедь. Само собой разумеется, кое-какие признания, сделанные два-дцать лет назад, устарели, но я решил их не подправлять. Каждую главу снабдил собственного рода комментариями, отражающими мои сегодняшние взоры.
– А как вы по большому счету относитесь к мемуарам?
– Я бы все-таки не называл мою книгу мемуарами. Как справедливо увидел литературный корреспондент на радио «Эхо Москвы», это мемуары с комментарием. А по большому счету жанр автобиографии превосходная вещь, в случае если это воспоминания занимательного человека. К сожалению, многие уверены в том, что их жизнь дико занимательная, и пишут мемуары, каковые в действительности никому не необходимы. Но имеется и выдающиеся книги. К примеру, «За плечами ХХ век» Елены РЖЕВСКОЙ. Потрясающая история судьбы дамы, появившейся до революции.
Позже она была армейским переводчиком, побывала в бункере Гитлера, учавствовала в расследовании его самоубийства, переводила на Нюрнбергском ходе. Таким прекрасным языком обрисовывает собственный детство, военное время – не оторваться.
– Ваша книга именуется «Прощание с иллюзиями». Не просто так так как слово «забудь обиду» созвучно слову «забыть обиду»?
– На мой взор, это всего лишь игра слов. Я прощаюсь с иллюзиями, и никому… Нет… Кому-то, возможно, что-то и прощаю, но это уже совсем вторая история.
– Владимир Владимирович, без иллюзий, возможно, жить тяжело…
– А я не желаю жить с иллюзиями. Я не циник, но предпочитаю принимать жизнь таковой, какая она имеется, и желаю знать, что к чему. Открытие того, что я очень сильно заблуждался, далось мне очень не легко.
И я больше не желаю испытывать подобные страдания. Было мучительно разбираться в утрата веры, в сложных отношениях с отцом, которого весьма обожал…
– Современный философ, теоретик психиатрии Павел Руднев увидел, что у каждого времени собственный вид сумасшествия. Вам не думается, что сейчас общей фобией стала педофилия? Мы на любого мужчину, подошедшего к детской площадке, наблюдаем с подозрением…
– Если вы так на него смотрите, это ваша беда. Но я вас осознаю – вы стали жертвой тотального запугивания. Нужно стараться защищать собственный внутренний мир, никого в том направлении не допускать и не разрешать никому навязывать чуждое вам. По крайней мере, я так живу. Знаю, что меня многие не обожают как раз за то, что я сам по себе, постоянно придерживаюсь собственных правил и дружу с людьми, которых обожаю. Что же касается педофилии, то она, к сожалению, была, имеется и будет.
Это заболевание, и лечить ее нужно изоляцией педофилов, а не кастрацией, как решила отечественная превосходная Дума. Ну давайте возвратимся к Средним столетиям. Может, еще аутодафе устроим и по телевизору продемонстрируем?
– Как заметила по этому поводу гость вашей программы Тина Канделаки: «Чем тверже будет закон, тем тяжелее будет педофилам жить в Российской Федерации». В случае если честно, на нее это так не похоже. Что произошло с Канделаки?
– Это я у вас обязан задать вопрос. Мое дело задавать вопросы гостям, а уж что происходит в эфире – делать выводы вам.
– Ну вы хотя бы осознаёте, из-за чего она выбрала столь необычную тактику: надела красное платье с вызывающим декольте и алмазы?
– А данный вопрос, прошу вас, к ней. По всей видимости, она сочла, что таким методом произведет эффект и на зрителей, и на меня…
– И вы, как мужчина…
– Возможно, я должен был уставиться в ее вырез. Но, понимаете, я видел и не такие декольте, исходя из этого меня тяжело этим смутить. Но все это не имеет значение. А принципиально важно то, что я позвал Тину Канделаки, потому, что мне она занимательна как явление нашей жизни. И возможно, позову Ксению Собчак. И снова же не вследствие того что она, светская львица, ударилась в политику.
Мне Ксения занимательна как необычный феномен.
– Владимир Владимирович, а в людях вы не разочаровались?
– Заявить, что я разочаровался, было бы неправильно. Я стал более печальным…
– Гоген бежал от людей, сломанных цивилизацией, на Таити…
– Как сказал Воланд, людей сломал квартирный вопрос. А цивилизация, я полагаю, величайшее достояние человечества. Моцарт, Бах, Бетховен…
– И папа ядерной бомбы Оппенгеймер…
– И Оппенгеймер само собой разумеется, да и еще большое количество кто. Я думаю, основное в человеке – это рвение познавать. И за собственный любопытство многие приобретают по голове.
Но, в принципе, как раз желание выяснить, как и из-за чего, стало причиной происхождению цивилизации.
– Но может привести и к ее смерти.
– Я в полной мере допускаю, что человек способен совершить необычное харакири. И довольно часто вспоминаю над тем, из-за чего человечество не обучается на собственных неточностях, наступает на одинаковые грабли. И не нахожу ответа…
Разговаривала Елена БОБРОВА (по данным «Панорамы ТВ»)
