Жизнь забавами полна
«Жизнь забавами полна» снята в стиле авторской песни
«Необходимо, чтобы каждого кто-то обожал…» — лейтмотивом звучат стихи Григория Поженяна в новой картине Петра Тодоровского «Жизнь забавами полна». Конечные титры идут под те же слова, положенные Тодоровским на музыку и выполненные им самим.
Кадр из фильма
Новый фильм Тодоровского сделан как будто бы вопреки, как будто бы назло всей той лавине тщетного кино, где главных героев кличут Стечкин и Путана, где кровища так натуральна, что хочется спрятаться от нее под стул, как это делали сто лет назад предки на «Прибытии поезда». И где под дружбой понимается неспециализированный вызывающий большие сомнения бизнес, а любовь представляется потным сексом на атласных новорусских простынях. Основное — не расплескать шампанское.
На этом фоне практически бессюжетный и милый фильм Тодоровского смотрится если не вызовом, то белой вороной — уж совершенно верно. Дабы дружить, не обязательно совместно торговать наркотиками, а для любви необходимы не атласные простыни, чтобы было куда припасть всему тому, что ниже пояса. Ничего аналогичного, все основное находится выше, что бы ни говорили циники.
В коммуналке живут три семьи и один холостяк. Прекрасная хромоножка Лира (Лариса Удовиченко) негромко ненавидит неинтересного и злобного мужа (Юрий Кузнецов), пошляк-музыкант Эдик в отсутствии жены-аптекарши (Нелли Неведина) оскверняет супружеское ложе с секретаршей и застается на месте правонарушения тёщей и тестем (Александр и Людмила Аринина Кашпур); безнадежно влюблена в банкира (Владимир Симонов) вокзальная диспетчерша (Ирина Розанова), имеющая к тому же дочку-тинейджера, с свойственным переходному возрасту хамством изводящую мамашу по первое число; бывший мэнээс, а сейчас гувернер при новой русской дочке и холостяк (Андрей Панин), очевидно, влюблен в героиню Розановой, таскает ей торты и выслушивает стенания о неразделенной любви к банкиру.
А за окном тем временем грядет путч, с выстрелами, милицейскими кордонами, шальными пулями, от одной из что погибает любимый банкир, появлявшийся к тому моменту торговцем на барахолке. Путч, наверное, не тот, отечественный, родной, августа 91-го, а некоторый условный. Но, в фильме реальность и условность — что сиамские близнецы: и не разберешь, кто из них кто, и приятель без приятеля они тут не живут.
Кадр из фильма
Как охарактеризовать фильм Петра Тодоровского? «Бич критика» — может, так? Про него тяжело писать, как тяжело писать, к примеру, про внезапно охватившую тебя эйфорию общей любви.
Либо напротив, про накатившую депрессуху, в то время, когда так «необходимо, чтобы каждого кто-то обожал — толстых, дистрофичных, одиноких, недужных», а почему-то, хоть ты и толстый, и одинокий и недужный, — не обожает никто, не считая поэта Поженяна и мамы. «Жизнь забавами полна» — это как нота, забранная, может, и не весьма пронзительно, и, может, не весьма кроме того чисто. Но честно и как-то болезненно. Исходя из этого ненужно сказать о том, как иногда неуверенно играются актеры, по причине того, что не весьма знают — играться-то что?
Ненужно сказать о том, как моментами думается, что сценария не было сначала; ненужно сказать о том, что режиссеру время от времени как будто бы хочется вскрикнуть: «Стоп, так о чем это я?» Все это в фильме имеется. Но, как ни необычно, в картине Тодоровского все это недочёты внезапно выворачиваются наизнанку и становятся преимуществами.
В случае если отыскать в памяти «послужной перечень» Петра Ефимовича, то сходу обращаешь внимание на то, что храбрецы его картин почему-то кажутся эпизодическими, как бы виртуозно они ни игрались . На первом месте у Тодоровского неизменно — Время. Либо, в случае если быть правильнее, — настроение, особенный дух, без которого немыслима, например, бардовская песня. «Военно-полевой роман», «Интердевочка», «Анкор, еще анкор!», «Какая чудная игра!» — практически осязаемое чувство сопричастности времени, эры делается главным храбрецом картин Тодоровского.
Исходя из этого фильмы Тодоровского время от времени хочется назвать бардовскими — незамысловатый сюжет, созданный без излишних психотерапевтических наслоений, без мазохистских самокопаний храбрецов, без претензий на глубинный, междустрочный суть. И — совсем особенное, весьма на долгое время запоминающееся настроение. Кстати, сценарий первого независимого режиссерского опыта Петра Тодоровского — фильма «Верность» был написан совместно с Булатом Окуджавой.
Кадр из фильма
Сейчас апломб бессмысленности превратился в нечистый шлейф отечественного кино. Режиссеры, не зная что сообщить, подменяют мысли формальными изысками, от которых тягомотно на душе, как на собственных поминках. Имеется подозрения, что Тодоровский сам хорошенько не знает, что ему сообщить. Не считая рефрена «необходимо, чтобы каждого кто-то…». Но он знает, как сообщить. Обычный режиссер-бард.
И знает, о чем и о ком сказать, дабы захотелось внезапно — в последний раз, знаю, что хватит, обещаю, больше не буду! — понадеяться на что-то, захотелось пожалеть и полюбить. Для начала — хотя бы себя. Так как необходимо, чтобы каждого кто-то обожал.
Не считая поэта Поженяна и собственной мамы.
