Антикиллер, любовник, в движении, любовник
Юные русские режиссеры делают вид, что возобновляют отечественное кино.
Конечно же, любой родитель-артист не хочет собственному дитяти повторения собственной судьбы, пускай кроме того успешной. Любое интервью звезды режиссуры, подмостков либо съемочной площадки обязательно включает в себя пассаж «я был против, но он сам выбрал». И конечно же, нет более «династического» института, чем ВГИК, куда с каждым годом стекаются (не в противном случае как вопреки воле своих родителей) дети из киношных семей, дабы в скором времени пополнить последовательности неудавшихся средних и артистов режиссеров.
Но, так было до недавнего времени, в то время, когда кинематографом заправляли не деньги, а идеологически выдержанные, а также передержанные госслужащие Госкино. в наше время в каком-то смысле несложнее: отыскал деньги — снимай. Не отыскал — снимут другие. Отыскать деньги легче всего под имя, это разумеется. И случилась достаточно забавная вещь.
Афиши, плакаты, реклама, перечни конкурсных и внеконкурсных картин разных фестивалей запестрели привычными именами. Вернее, привычными фамилиями — имена-то именно другие. Дети именитых своих родителей выросли и бодро зашагали по проторенной стезе, составив чуть ли основной костяк современного русского кинематографа.
Кадр из фильма
Валерий Тодоровский, Егор Кончаловский, Филипп Янковский, Федор Сергеевич Бондарчук, Илья Хотиненко, Роман Прыгунов и пр. внезапно стали главными бытописателями современной России. Нужно заявить, что снимают они только про современную Россию. Так им несложнее — что вижу, то снимаю. О поколении молодых заговорили внезапно звучно, упорно и любвеобильно.
Газеты запестрели панегириками, со всех сторон понеслись вздохи облегчения — дескать, вы говорили, что российское кино вот-вот даст дуба, так фигушки вам. Оно не просто встает на ноги, оно еще и дарит нам собственную новую эстетику, собственный осмысление новой действительности. Тут хочется безрадосно возразить, что в случае если это вправду так и в случае если именно на молодое поколение уповают радетели загибающегося российского кино, то лучше бы уж ему сходу дать дуба.
Мучений, каковые оно на данный момент переживает, российское кино все же не заслужило.
Кадр из фильма
Фальшивая многозначительность практически сорокалетних заигравшихся детей, заявивших когда-то отказ от «папиного» кино и давших обещание создать собственный, современное, в ногу со временем и с мировым кинематографом, стала основной приметой данной, с позволения сообщить, новой волны. На премьеру «В движении» Филиппа Янковского попасть было нереально, фильм вчерашнего клипмейкера был окутан таким плотным облаком пиара, что продраться через него к самой картине выяснилось непросто. Но продрались.
И притихли. Неумелый плагиат, скрестивший «Сладкую судьбу» Феллини и «Полеты во сне и наяву» Романа Балаяна, претендовал на новый взор. Новым в картине были: а) машина главного храбреца — новенькая «Ауди-6», согласно точки зрения авторов, непременный атрибут любого небольшого продажного журналиста, б) квартира главного храбреца в пентхаусе с видом на Кремль — как раз в таких, в большинстве случаев, и живут журналисты, в) смелость, с какой авторы взялись за Феллини, ни разу на него не сославшись.
Больше эта картина ничем умов не потревожила. Кроме того наименование — «В движении» — выяснилось обманкой, по причине того, что воздействие фильма топталось и топталось на месте, пока внезапно главному храбрецу, тому самому продажному журналисту, не показалось уместным побежать сломя голову по электричке, дабы в уткнуться носом в заднее задраенное окно. Выхода, дескать, нет.
Все безрадостно и безнадёжно. Возможно лишь снять шляпу перед авторами, каковые, разумеется, положили много сил, дабы докопаться до одного из самых затасканных киноштампов всех времен и народов. Беда Янковского-младшего кроме того не в плагиате. В итоге, существует понятие римейка, которым неизменно возможно прикрыть неспособность независимого художественного перемещения.
Беда и его самого, и его молодых сотрудников (но, такая ли уж это безусая юность — под сорок?) в том, что им катастрофически нечего сообщить.
Кадр из фильма
Нечего сообщить молодому Янковскому, помимо этого, что вид из пентхауса, в большинстве случаев, прекрасный. Нечего сообщить Егору Кончаловскому с его зубодробительным «Антикиллером», помимо этого, что и хорошие актеры смогут играться не хорошо, а крови на экране возможно больше, чем в японском кино. Нечего сообщить Роману Прыгунову в «Одиночестве крови», помимо этого, что левой ногой чесать правое ухо весьма кроме того быть может, и кое-какие критики кроме того назовут это новыми формами.
Также, среди открытий чудных Романа Прыгунова возможно назвать антирекламу витамина С — не обращая внимания на то что героиня фильма в исполнении Ингеборги Дапкунайте каждую свободную 60 секунд давит апельсиновый сок, жизнь ее делается все хуже и хуже, все мрачнее и мрачнее, а позже и вовсе кончается. Илья Хотиненко, снявший картину «Одиссея.
Год 1989» о деревенском мальчике, отправившемся получать образование город, но не отыскавшем в том месте ничего, не считая наркомании, так увлекся натурализмом, скрещенным с сюрреализмом, что сама по себе неприятность тонущей в пороках молодежи безнадежно тонет в документальных подробностях. Складывается чувство, что отечественная киномолодежь сама себя загнала в этакую красивую виртуальную клетку, где чувствует себя весьма комфортно.
Кадр из фильма
Пара особняком от режиссеров-«детей» стоит Валерий Тодоровский, сейчас снимающий редко, а все больше продюсирующий телесериалы. Последняя его картина (по окончании «Страны глухих») — «Любовник» — была отмечена двумя призами на интернациональном кинофестивале в Сан-Себастьяне.
Ну что тут сообщить — весело, само собой разумеется, что в далекой Испании на ура приняли историю о муже-рогоносце (Олег Янковский) и любовнике (Сергей Гармаш), двух мужчинах, которых, как выяснилось, обожала одна дама, в начале фильма почившая. «Любовник» — фильм из тех, что принято именовать крепким. Другими словами не очень и не придерешься. Грамотный сценарий, грамотная режиссура, грамотные актеры. Что, казалось бы, еще необходимо? Смотря для чего. Чтобы заявить фильм в полной мере приличным — достаточно.
Чтобы заявить его как достижение российского кино за последние годы — мало. Тодоровский заявил «Любовника» фильмом о любви и о крушении жизненных совершенств на излете судьбы. Помилуй Всевышний, какая в том месте любовь! Скорее это фильм о самолюбии двух мужиков, каковые в течении всего фильма метят территорию: кого больше обожала погибшая дама?
Мужа, с которым жила пятнадцать лет? Любовника, с которым жила столько же? Кто из них для нее был серьёзнее? К тому же и без того без пяти мин. мыльная опера очень сильно подпорчена совсем уж «сериальной» разборкой: в духе мексиканских коллизий храбрецы истово выясняют отцовство мальчика.
Не хватало еще лишь, дабы кто-нибудь из храбрецов впал в амнезию — и стопроцентное «мыло» зрителю обеспечено.
Кадр из фильма
Все это выдается у нас за восстановление российского кино, за отечественную надежду, за семимильными шагами приближение к осуществлению отечественных чаяний. Как писал Брехт, «горе стране, у которой нет храбрецов, но еще большее горе стране, которая испытывает недостаток в храбрецах». России — горе втройне.
Кроме того, что мы нуждаемся в храбрецах (само собой разумеется, тут обращение лишь о кино), так мы их еще и находим на собственную голову. Под громкие имена даются деньги, парятся пиарщики, вчерашние клипмейкеры, слабо привычные с кино, не выходя за рамки собственного клипового сознания, снимают тщетную клюкву, которую под ласковый шелест денег удачно выдают за сладкие арбузы. Время от времени парни разрешают себе всласть повеселиться — отыщем в памяти, например, «Даун хаус», выдумка сколь забавная, столь и тщетная.
Кадр из фильма
Заявив об отказе от «папиного» бойко и кино зашагав в режиссуру, киномолодежь умудрилась не только не создать ничего принципиально нового ни с позиций формы, ни с позиций содержания кино, но и совершить замечательный откат назад если сравнивать с тем, что снимали их родители.
