Чти отца своего
Фильм с дидактическим заглавием «Чти отца собственного» – отражение свирепых тайных драм, каковые разыгрываются в известных семьях. Наблюдаешь не то, что в кадрах, в противном случае, что между кадрами – это увлекательнее.
Автор Лео Шеперд убирает коровий навоз – сливается с народом, в то время, когда приходит весть о присуждении ему Нобелевской премии. Новый Солженицын надевает шлем и на мотоцикле отправляется из собственного деревенского Вермонта в Стокгольм на церемонию. Но в пути происходит двойная авария, погибшего анонима с расквашенным лицом принимают за литературную знаменитость, формально автор мертв, а в действительности его похитил личный сын, в далеком прошлом грезящий узнать с ним отношения.
Кадр из фильма
Это преамбула. Основной интерес фильма – в накаленных спорах между отцом Лео и сыном Полем, а позже и с участием присоединившейся к ним дочери Вирджинии. Тут и раскрывается та пропасть, что разделяла семью известного писателя: с одной стороны пророк и оракул, изучающий жизнь и сделавший детей исходным материалом для собственных литературных прозрений, с другой – дети, каковые не желают оставаться всего лишь дочкой и сыном гения, а желают быть личностями.
Желают строить собственную судьбу, славу и репутацию.
Предъявлен счет громадной и давешний. Вспоминаются подробности детства, не увиденные отцом-гением, но покинувшие шрам в душах его детей. «Мне 28 лет, это 250 тысяч часов – из них ты посвятил мне хотя бы два?!» – обвиняет отца сын, и данный скрупулезный подсчет выдает не только глубину ран, но и уникальность природы этого фильма. Якоб Бергер, сценарист и режиссёр, создал в сущности пьесу, складывающуюся из одних бесед и не стремящуюся к бытоподобию.
Ему принципиально важно выразить что-то такое, что наболело и требует выхода, и данный его фильм – род прилюдной домашней разборки, сведения давешних квитанций. Это психоаналитическая драма, и доведенные до последней черты рефлексии храбрецов составляют ее плоть и смысл. Создатель фильма не скрывает, что сюжет автобиографичен и навеян его собственными отношениями с отцом – видным британским писателем.
Бергер совершенно верно так же продолжительно пребывал в его тени и пробовал доказать, что он не только сын известного отца.
Но интернациональной сенсацией фильм стал еще и вследствие того что в том месте отзвуки взаимоотношений в куда более известном семействе Депардье. Замечательная фигура Жерара Депардье, около которой неизменно столько сплетен и мифов, стала национальной иконой, это, быть может, самый знаменитый актер Франции. Но и у него имеется сын Гийом. Сын также желал стать актером и также желал славы.
Но публика ходила на него из любопытства, искала в его чертах черты отца, удивлялась похожести голоса, и в отрыве от папы Жерара сын Гийом как бы не существовал. Занятый на съемках отец мало уделял ему внимания, и обида умножилась еще и недостатком отцовской любви. Отношения в таких семей – вечный баланс между ненавистью и любовью, трагической обездоленностью и завидным достатком.
Кадр из фильма
Как и его храбрец в фильме, Гийом Депардье пережил дни полного отчуждения. Совершенно верно так же увлекался наркотиками. А также была в его судьбе мотоциклетная авария, в то время, когда во второй половине 90-ых годов XX века он так без шуток повредил ногу, что в 2003-м ее пришлось отрезать, и на актерской карьере, вероятнее, ему сейчас нужно поставить крест.
Гийом весьма одаренный человек, и возможно, если бы не стоял рядом Жерар Депардье, он был бы одним из кумиров французской публики. Но не произошло, и это катастрофа неосуществленных возможностей. Исходя из этого таковой нешуточный накал страстей в фильме про сына и отца, сыгранном и пережитом сыном и отцом.
Исходя из этого ловишь себя на мысли, что происходящее на экране не сочинено и разыграно, а происходит в жизни и действительно.
Этому ощущению довольно часто мешает чисто литературный напор диалогов. Фильм выстроен скорее по законам театра, где дается концентрат людских страстей и коллизий. Причем театра середины прошлого века, в то время, когда рвались в клочья страсти романтически безжалостного Теннесси Уильямса.
На всегда обиженный сын насильственно вкладывает в уста отца саморазоблачительные тексты: «Хемингуэй бил жену – кого это сейчас тревожит!» – готовит себе папа индульгенцию, ссылаясь на опыт великих. И это также правда: истории остаются шедевры, а не отходы их производства. Но сыновья гениев отходами быть не желают, и фильм данный – свидетельство катастроф, каковые остаются за кулисами мирового мастерства.
Кадр из фильма
Ни Гийом, ни кроме того Жерар Депардье еще ни при каких обстоятельствах не поднимались до таких высот драматизма, как в этом фильме. Но первым номером идет Сильви Тестюд, одна из самых востребованных актрис Франции, которая в собственные 32 года лишь на экране сыграла около полусотни ролей. Она только что взяла в Карловых Варах приз за лучшую женскую роль в «трепете и Страхе» и сейчас опять демонстрирует остро современную манеру игры – нервную, парадоксальную, разламывающую все представления о красоте внутренней и внешней.
Финал картины подобен притче и разочаровывает искусственностью. Великий папа, что добровольно сходит со сцены, удаляясь в белое марево снежных пустынь, – это что-то из последовательности несбыточных возмездий. Развязка наивна, как миражи детских сновидений, и вряд ли честна с позиций истории. «Были моменты, в то время, когда я желал тебя убить!» – кричит в фильме сын отцу.
Это убийство, в сущности, создатель фильма и свершает – бесплотное, как плач ребенка.
