Хемингуэй и геллхорн, хэтфилды и маккои
В сентябре 2012 года произошло вручение респектабельных телепремий Эмми самым выдающимся телешоу сезона. В их число вошли две историко-биографические драмы: «Хэтфилды и Маккои» (5 призов из 16 номинаций) и «Хэмингуэй и Геллхорн» (2 награды из 15 номинаций).
«Хэтфилды и Маккои»
Сериал «Хэтфилды и Маккои» спродюсировал для канала History Кевин Костнер, в карьере которого в далеком прошлом не было звездных ролей, и нанял в качестве режиссера-постановщика Кевина Рейнолдса, с которым сработался еще в 80-е, будучи еще никому не знаменитым актером. На счету Рейнолдса три костнеровских фильма и продолжительная история сотрудничества (это Рейнолдс советовал Костнера на роль в «Танцах с волками»).
В следствии никто не прогадал: Костнер взял ударную роль, а канал самое много номинаций на Эмми в собственной истории, среди которых была и номинаций Рейнолдсу за лучшую режиссуру. Победил кроме того местный туризм: по окончании демонстрации сериала началось паломничество любопытствующих на границу Кентукки и Западной Виргинии, в Аппалачские горы, где происходила историческая неприязнь (не смотря на то, что Аппалачи для сериала в действительности снимали в Румынии – в Трансильвании).
Эпическая неприязнь Хэтфилдов и Маккоев продолжалась более двадцати лет – с момента окончания Гражданской войны (1865), в то время, когда главы семейств возвратились к себе поднимать хозяйство, а вместо этого затеяли историческую бойню, которая изрядно проредила оба семейства. С той и второй стороны за эти годы полегло не меньше десятка человек, включая детей и женщин.
Рэндалл Маккой (Билл Пэкстон) и «Сатана Энс» Хэтфилд (Кевин Костнер) оба вести войну за южан, лишь для Сатаны Энса война закончилась раньше – он убегал, и Рэндалл был тому свидетелем. Тут бы правоверному Маккою и пристрелить поправшего воинскую честь Хэтфилда, но будущее рассудила в противном случае.
Увертюрой будущей кровавой неприязни стало убийство одного из Маккоев, опрометчиво явившегося в деревенский кабак на границе двух штатов в голубом мундире северян. В то время, когда он ненароком попался на глаза дяде Сатаны Энса злобному ублюдку Джиму Вэнсу (Том Беренджер с видимым наслаждением выполняет эту роскошную роль), то все оправдания, что, дескать, второй одежды бедный Маккой не нажил, ему не помогли.
Сатана Энс и дядя Джим Вэнс
Следующим предлогом к неприязни послужили притязания стряпчего Перри Клайна (Ронан Вайберт), бывшего на дружеской ноге с Маккоями, на почвы Сатаны Энса по поддельной купчей. Таких вещей Сатана Энс не прощал, и в отместку лишил Клайна его имущества.
Рэндалл Маккой и стряпчий Перри Клайн позируют фотографам для газетного снимка
Дальше – больше. Не таковой зажиточный, как Хэтфилд, и словно бы окончательно этим обиженный, Рэндалл Маккой заподозрил одного из Хэтфилдов в краже свиньи. Наподобие простая бытовая ссора, но Рэндалл отправился на принцип и из-за какого-либо несчастного хряка прямиком потащил обидчика в суд, хоть и отговаривала его супруга Салли, опасаясь, что Маккои прослывут деревенщиной.
А в том месте заседал судья Уолл Хэтфилд (Пауэрс Бут), присудивший победу собственному родственничку на базе фальшивых показаний. Этого Маккои не стерпели и попросту прирезали лжесвидетеля. А следующей жертвой стал братСатаны Энса, убитый на деревенской гулянке по случаю выборов.
То, что сначала смотрелось простыми соседскими дрязгами, стало приобретать нешуточный оборот, и обернулось и вовсе шекспировскими страстями, в то время, когда старший сын Сатаны Энса, бабник и красавчик Джонси Хэтфилд (Мэтт Барр), в первый раз заметил дочь Рэндалла Розанну Маккой (Линдсей Палсифер).
Розанна и Джонси
Розанна и Джонси сделали вывод, что, хоть родители и против, брак их все равно совершился на небесах
Их альянс проклинали представители обоих семейств, но Джонси и Розана предпочли жить во грехе, наплевав на разгоревшуюся к тому времени с новой силой неприязнь кланов. Во второй половине 40-ых годов XX века Ромео и Джульетту из Кентукки увековечил Голливуд в мелодраме «Розана Маккой». В финале этого фильма, преодолев домашнюю неприязнь, Розанна с Джонси совместно красиво уезжали в закат.
На самом же деле все сложилось куда трагичнее.
Граница между почвами Хэтфилдов и Маккоев – река Таг-Форк
Убитая племянником Сатаны Энса младшая дочь Рэндалла Маккоя
Шли годы, жертвы множились, обе семьи начали терять сыновей, и в случае если Сатана Энс еще старался мыслить здраво, то Рэндалл впал в неистовство и предпочел мстить, несмотря на последствия, не смотря на то, что месть разрушала его собственную семью. В итоге оба забыли, что послужило предлогом к неприязни, и неприязнь поглотила их полностью.
Маккой нанял отряд охотников за головами под предводительством бывшего агента Пинкертона, отъявленного головореза Фрэнка Филипса (Эндрю Говард), и те принялись тягать Хэтфилдов кроме того с церковной работы. Сатана Энс со всем семейством затаился в горах. Сначала оба клана еще обращались к местным законам, пробуя перетянуть на собственную сторону шерифов, и выписывали у судей собственных штатов ордера на поимку вражеского отродья.
Но скоро Сатана Энс сделал вывод, что лишь оружие ни при каких обстоятельствах не подводило его – в отличие от стряпчих и судей. А Рэндалл и вовсе обезумел.
Рэндалл Маккой думает о содеянном
Трехсерийная теледрама медлительно разгоняется, но к середине усиливается– по мере того, как разгоревшаяся война кланов прирастает драматизмом. И, в отличие от голливудского кино, эта телепостановка не грешит излишним пафосом – это история, поведанная тихо, но веско.
«Хэмингуэй и Геллхорн»
Ретро от канала HBO – это, в большинстве случаев, символ качества: шепетильно подобранные костюмы и в точности соответствующие эре прически, хорошая работа арт-директора, и в следствии – прекрасная картина. Биографическую драму о годах, совершённых Хемингуэем с журналисткой Мартой Геллхорн, поставил Филипп Кауфман – создатель уже ставшей классикой «Невыносимой легкости бытия» (1988) и незабываемой биографии «Генри и Джун» (1990). Мини-сериал «Хемингуэй и Геллхорн» примечателен не только участием суперзвезд, но и стильными, шепетильно сымитированными ретро-кадрами, где актеры словно бы вписаны в ветхую кинохронику на выцветшей пленке, местами засвеченной и с зерном.
Хемингуэй (Клайв Оуэн) знакомится с Геллхорн (Николь Кидман) в баре в Ки Уэст во второй половине 30-ых годов двадцатого века. Не подметить ее нереально: у нее мужские повадки, наглый нрав и очень долгие ноги. Он – известный автор, уже окруженным толпой прихлебателей, почтительно кликавших его «Отец».
Она – умелая журналистка, объездившая всю страну на протяжении Великой депрессии, но грезящая о карьере армейского обозревателя. В то время «Отец» был глубоко женат вторым браком, что не удержало его от поездки в Испанию – из мадридского отеля «Флорида» он будет писать репортажи о Гражданской войне. А Геллхорн эффектно подъедет к парадному входу во «Флориду» на танке – вот лишь армейские репортажи писать она покамест еще не может. «А ты перед пишущей машинкой и истеки кровью», – сообщит ей на это Хемингуэй.
Николь Кидман в возрастном гриме изображающая Геллхорн в старости
Хемингуэй за работой
Хемингуэй научил Геллхорн трудиться как он
Отель «Флорида» был наводнен журналистами со всех государств света, многие обретали известность, трудясь под пулями на испанской войне – как фотограф Роберт Капа (Сантьяго Кабрера), сделавший в то время собственные самые узнаваемые снимки. В гостинице жили и русские. Самым известным из них был мрачный, как тёмный ворон, всегда ходивший по теплому Мадриду в ушанке Михаил Кольцов (Тони Шелхауб), по-видимому, подвизавшийся на данной сцене не только в качестве журналиста.
Хемингуэй подозревает, что именно сталинский агент Кольцов причастен к загадочному исчезновению антифашиста Пако Зарры, скомпрометированного родством с чином из окружения Франко. Но политика политикой, а отношения Хемингуэя и Геллхорн в самой романтической для обоих ситуации – в гостинице, где штукатурка на протяжении обстрелов сыпалась с потолка – развивались быстро.
Супруга Хемингуэя Полина Пфейфер обвиняет его в неверности, тыча мужа в их совместное фото с писателем Фицджеральдом, что не кинул жену кроме того в безумном доме
Они поженились в первой половине 40-ых годов двадцатого века и обосновались на Острове Свободы, но, как впоследствии признавалась Геллхорн, она была нехорошей партнершей в сексе на пяти континентах, и все время норовила сбежать из дому на очередную войну.
Гэллхорн на протяжении высадки союзнических армий в Нормандии в 1944 – стилизованные под хронику кадры
Гэллхорн на протяжении высадки союзнических армий в Нормандии в 1944 – стилизованные под хронику кадры
«Он научил меня не думать, что самолеты ищут меня, и где-то уже отлита пуля с моим именем», – в закадровом тексте говорит Геллхорн о влиянии, которое оказал на нее брак с этим человеком. Но их отношения «на гражданке» все больше напоминали соперничество: «Мы ладили на войне, но стоило ей закончиться – начинали собственную».
Хемингуэй и Геллхорн в баре на Острове Свободы
Геллхорн и президент Рузвельт. Таких съемок, стилизованных под архивные, где персонаж находится в одном кадре с историческим деятелем, много в фильме
Сериал говорит обо всех стадиях взаимоотношений, через каковые прошли эти люди, придерживаясь легендарныхфактов их биографий, но нисколько эти отношения не романтизируя. Хемингуэй – отъявленный мачо, не стесняющийся соперничать с женой, увести у нее работу обозревателя, а позже кинуть ей в лицо гордое: «Я тебя сделал!» и бессердечное: «Лучше бы ты стала женой войну». Геллхорн пережила собственного куда более известного мужа практически на тридцать лет.
В последних кадрах телефильма его создатели не избежали некоего пафоса – будучи совсем седой, потерявшей иллюзии, но не утратившей боевого духа, Геллхорн все такая же, с мужскими повадками и дерзким нравом, отправляется писать собственные честные репортажи с очередной – на этот раз вьетнамской – войны.
