«Неуправляемый»: интервью с дензелом вашингтоном
Дензел Вашингтон радует зрителя собственными необыкновенными и разнообразными работами вот уже практически 30 лет. Нет, возможно, ни одного человека в государствах, где имеется кино и телевидение, кто не знал бы если не фамилию актера, то уж имена его храбрецов совершенно верно.
Моя первая встреча с Дензелом была приурочена к выходу фильма Ридли Скотта «Гангстер», где Вашингтон играл основную роль. Действительно, на интервью он был в паре с Расселом Кроу, и бедные журналисты за круглым столом метались от одного актера к второму. Дензел был важен, и я поразмыслила, что он таковой и имеется в жизни, как его храбрецы, — важный, вдумчивый, умный.
Но, встретившись с ним на втором джанкете, я заметила поразительно смешливого парня, что весьма обожает подшучивать над журналистами, подкалывать их, чего и я не избежала. Он не обходил стороной непростые вопросы (мы много говорили о вопросах религии незадолго до релиза «Книги Илая»), старался отвечать полно и четко растолковывать собственную позицию, дабы не оставалось никаких сомнений.
Хохот Дензела неизменно слышно задолго перед тем, как он входит в помещение для интервью. Он шутит со всеми, кого встречает по дороге, каждому жмет руку, определит ветхих друзей-журналистов, в обязательном порядке спросит что-то личное. У него фантастическая память весьма умелого актера и на удивление легкий темперамент, не смотря на то, что я слышала от некоторых, что он бывает и жёстким.
Но дабы навлечь на себя его бешенство, нужно весьма уж попытаться.
Я могу заявить, что мне повезло: мои встречи с Дензелом Вашингтоном постоянно проходили в горячей, дружественной обстановке. Мы легко находим неспециализированный язык, и в отечественных беседах неизменно имеется место шутке, хохоту и легкой поддевке — в большинстве случаев меня за применение слов, вызывающих у актера легкое удивление от обширности моего словарного запаса в английском.
Из отечественного беседы с Дензелом перед выходом «Неуправляемого», я надеюсь, вы определите об актере что-то новое. Он и для меня постоянно открывается иначе. И независимо от того, что вы думаете о самой картине, я точно знаю, что интервью с Вашингтоном вам окажется по душе, и вы так же, как и прежде станете с наслаждением наблюдать фильмы с его участием.
Поведай мало о том, как складывались ваши отношения с Тони Скоттом. Первый раз мы встретились в «Багряном приливе» — тогда я не знал Тони, я больше хотел быть представленным Джерри Брукхаймеру и Дону Симпсону и интересовался возможностью трудиться с Джином Хэкменом. Кстати, Тони заявил, что у вас с ним во многом похоже отношение к работе…
Тони сообщил? А где Джин Хэкмен на данный момент? Я что-то в далеком прошлом не видел его нигде. На пенсии? Без шуток?
Он заявил уход на пенсию… (Задумчиво) Нужно же, я пропустил… (Смеется.) Хорошо, возвращаясь к твоему вопросу. Мы с Тони сделали отечественный первый фильм 16 лет назад, затем девять не трудились совместно, а за последние семь сделали четыре фильма. Мне нравится с ним трудиться, я знаю, что он сделает хороший фильм.
Он страстный режиссер, в особенности, возможно, это относится к «Бешенству». Тони желал сделать «Бешенство» сразу же по окончании того, как он выпустил «Голод», но студия еще не доверяла ему так, как на данный момент. «Голод» был снят двадцать с лишним лет назад, и Тони сообщил: «Я взялся за данный мелкий фильм „Лучший стрелок“, дабы хоть что-то снимать, а позже возвратиться к идее „Бешенства“». Данный проект для него был только серьёзен, и я тогда сделал вывод, что на борт и прокачусь на его условиях (смеется), и мы сделали фильм, которым и я весьма горжусь.
Что отличает Тони Скотта от вторых режиссеров? Его страсть, его энтузиазм, его видение, исполнение работы, его энергия. Ты же не говоришь себе: «Я сделаю пять фильмов с этим юношей!» Верно? Все это происходит в ходе. Мы сделали с ним первый фильм 16 лет назад, и он был успешным, это, само собой разумеется, дополнительный бонус.
Мне было легко с ним трудиться, весьма интересно, это также плюс к тому, дабы иметь желание трудиться совместно и дальше. Оба они, Тони и Ридли, делают хорошие фильмы. И успешность их, я думаю, не зависит от того, откуда они оба родом. Многие уверены в том, что коль они британцы, то это уже добрая половина успеха. Но ты можешь быть британцем и делать нехорошие фильмы. Какая отличие, откуда ты родом, речь заходит лишь о твоем собственном таланте либо отсутствии такового. Тони — мужик в полном смысле слова.
Он обожает горы, альпинизм, он сумасшедший в хорошем смысле слова, его возбуждает опасность, трудности. Он и трудится так же, как сумасшедший. Мы с ним большое количество времени проводим совместно в подготовительный период фильма.
Большое количество говорим о фильме, о сценах, каковые предстоит снимать, обсуждаем какие-то дополнения со сценаристами, техниками. Нам некогда на пустую болтовню либо ужин семьями, но мы совместно практически 24 часа в день, в то время, когда готовимся к работе. В противном случае свободное время, которое у него появляется, он проводит с семьей, терпеливо ожидающей, в то время, когда он урвет 60 секунд для них. (Смеется.) У нас с Тони не просто отношения режиссер—актер, мы отлично друг друга знаем.
16 лет и 5 фильмов — это достаточно времени, дабы сложилась важная сообщение. Любая картина для меня — это 6—7 месяцев моей жизни, совершённых в компании с Тони, а для него — это год—два работы над проектом в целом. Ты же осознаёшь, не сложись отечественные отношения, я не стал бы тратить время на лишнюю головную боль.
Мы делаем хорошие фильмы, превосходно проводим время в работе над ними, прекрасно получаем. По причине того, что ленты становятся популярными. (Смеется.) Как ты реагируешь, в то время, когда Тони Скотт тебе звонит?
В то время, когда он звонит мне, предлагая трудиться, я не могу отказаться, я постоянно слушаю. Я знаю, что у него имеется что-то стоящее. Он неизменно весьма убедителен.
Фильмы Тони — это неизменно адреналин, большое количество адреналина. Мне и «Неуправляемый» нравится тем, что в нем ясно и ясно, никакой лишней философии, никаких посланий между строчков, лишь погоня, адреналин, экшн. Поезд в этом фильме — основное действующее лицо, не смотря на то, что имеется и история двух машинистов.
Лента говорит о двух храбрецах, их судьбах, дабы растолковать, из-за чего они решили остановить поезд, что мчится, разрушая все на своем пути. Эти два машиниста, выбравшие профессию по различным обстоятельствам, — представители двух поколений с различным отношением к обстановке.
В чем для тебя привлекательность простых людей, совершающих под давлением событий необыкновенные поступки? Что делает человека неординарным, необыкновенным? В случае если, к примеру, забрать нейрохирурга, что спас жизнь президента, будет он простой врач либо неординарный? Мой храбрец был феноменальным машинистом, как я его себе воображаю, но простым человеком. Обстановка, в которую он попадает, вправду необыкновенна, и ведет он себя сообразно положению.
Так каким же он будет человеком, по-твоему? Я не сообщу, что меня завлекают ординарные либо неординарные храбрецы. Я толком не осознаю отличия, как ты видишь. (Смеется.) Возможно, я сам — человек ординарный, но прекрасно делающий собственную работу. В то время как ты меня охарактеризуешь? (Смеется.) Ты знал, что будешь актером, думал об этом?
Мне было 20 лет, в то время, когда я начал играться в колледже. Я принимал участие в спектакле по пьесе Юджина О’Нила «Император Джонс».
Мы взяли хорошие отзывы, но мне это было как-то безразлично в то время, поскольку я ни при каких обстоятельствах не получал никаких отзывов до этого и не знал, как к ним относиться. (Смеется.) Люди на кампусе стали говорить обо мне, и я не забываю один момент перед выходом на сцену, в то время, когда я стоял за кулисами, подглядывал в зал и удивлялся тому, что все эти люди (а был полный зал) пришли наблюдать данный спектакль, наблюдать на меня. Возможно, я чего и стою?
В тот период у меня не было никакого четкого представления о профессии. Первые два года в колледже в любом случае ты изучаешь все главные предметы: британская литература, биология, публичные науки, математика… Я занимался медициной, биологией. Достаточно скоро осознал, что это не для меня.
Во-первых, у меня для этого ума не хватает, а во-вторых, мне легко было плохо скучно. Позже попытался в одном из семестров актерский класс, и мне понравилось. Я тогда, действительно, не знал, как данной профессией возможно оплатить хлеб насущный. Если бы я был в курсе, может, я и продолжил бы образование в другом направлении (смеется), но, слава актерскому всевышнему, все обошлось в моем случае.
В общем, потому, что мне это нравилось, и люди, чье вывод мне было принципиально важно, говорили, что у меня превосходно получается, я решил, что именно этим и буду заниматься. Тот факт, что ты получал образование личной школе перед колледжем, каким-то образом оказал влияние на то, как ты подходишь к работе?
Все воздействует на то, как ты подходишь к работе. Не только тот факт, что ты получал образование той либо другой школе. Твоя жизнь, твой опыт — все, что у тебя имеется, воздействует на то, как ты относишься к работе. В школе я достаточно скоро оценил чтение.
Один из моих преподавателей, господин Андервуд, предлагал нам просматривать с утра что-нибудь из «Нью-Йорк Таймс». Любой должен был прочесть по статье. И я до сих пор сохранил эту привычку. (Смеется.) Господин Андервуд открыл для меня Хемингуэя, Фицджеральда, других авторов и Драйзера, как американских, так и европейских. Я не пробую заявить, что, научив меня просматривать и ценить литературу, мой преподаватель выяснил мое будущее.
Но чтение для актера нужно, как вода для жизни.
Что тебе больше всего нравится в актерской профессии? Больше всего? Не знаю. Не думал об этом. Мне все нравится.
Я весьма обожаю собственную работу. Не смотря на то, что нет, возможно, имеется, в случае если поразмыслить. Мне нравится приключение, которое вносит актерская профессия в мою жизнь. Возможность выяснять другие профессии, тренироваться с самыми известными мастерами боевых искусств, как это было в «Книге Илая», либо сходу следом за этим обучиться водить поезд, заниматься этим какое-то время, определить максимально, как разрешает время, тонкости профессии, а позже развернуться и поработать в спектакле на Бродвее.
Разнообразие — вот что мне нравится больше всего. Как глубоко ты проникаешь в темперамент собственного храбреца, не опасаясь потеряться в том месте? Ну, это всего лишь актерская игра. Я знаю, как выйти из образа, у меня накопился опыт за годы работы.
Возможно, в то время, когда я был молодым и весьма увлекался новым для меня делом, мне не получалось сходу стряхнуть с себя чужую индивидуальность. Я не забываю, как моя супруга задавала вопросы меня время от времени: «Кто сейчас приходит к себе?» (Смеется.) Мне нравится, нет, мне весьма интересно попадать в характеры людей противоречивых, сложных, как Малкольм Икс, к примеру, либо Фрэнк Лукас. И ты вправду сейчас знаешь, как руководить поездом?
Само собой разумеется, я желал это определить, прочувствовать. Со мной были эксперты, растолковывавшие все так, как они сделали бы это для любого другого новичка, на полном серьезе. Я не был для них каким-либо исключением. Им сообщили научить, они и учили. (Смеется.) Я сам весьма желал выяснить, как машинист руководит поездом.
Но люди, каковые тебя учили этому, точно знали тебя как известного актера. Как они реагировали на тебя? Хм… Не знаю, мне они об этом не говорили. Но со мной те юноши были вежливы и настроены на работу, лишь и всего. Автографов не просили, если ты это имеешь в виду. Что было самым сложным для тебя в этом деле? (Смеется.) Возможно, подниматься вверх в кабину поезда. Важная, сообщу тебе, физическая нагрузка.
Не смейся. Ты видела когда-нибудь эти лестницы да и то, на какой высоте кабина машиниста? Нет? Тогда поверь мне на слово, тут требуется сноровка и тренировка. В то время, когда ты наверху, то ничего особого не происходит, ты в том месте и смотришь за устройствами. Тебе понравилось быть машинистом поезда? Само собой разумеется, понравилось.
Это мечта каждого мальчишки — иметь стать и железную дорогу машинистом. (Смеется.) У меня была такая неповторимая возможность выяснить, как это происходит в действительности. В то время, когда я был ребенком, у меня не было железной дороги, но у кого-то из моих друзей была. Так что я попал в детскую мечту и стал водителем поезда, пускай ненадолго, но однако.
Ты сам делал все трюки в «Неуправляемом»? Для чего? У них для этого имеется каскадеры. Но на крыше идущего поезда я был сам.
Одно знаю сейчас совершенно верно: больше таковой глупости не сделаю, стар я для этого. Это Тони легко такие вещи делать: он сам как горный козел, может висеть либо карабкаться на любую поверхность, ему наплевать, он вычисляет, раз он может это сделать, то и любой желающий может. (Смеется.) Ему нужен был кадр, что не покинул бы сомнений у зрителя, что это я в том месте, а не кто-то второй с похожим телосложением.
Тони ни за что не дал согласие бы на зеленый экран, он в этом отношении упрямый, ему нужно, дабы все было по правде. Что ты делаешь между дублями, пока готовят следующий?
Сижу в собственном трейлере значительно чаще, просматриваю либо наблюдаю телевизор. Я неинтересный человек. (Смеется.) И позже ты ни при каких обстоятельствах не знаешь, какой у тебя будет паузу — пять мин. либо пять часов. В любом случае у меня неизменно хороший запас книг, непрочитанные сценарии, непросмотренные фильмы.
Я не скучаю и знаю, чем себя занять.
Ты так же, как и прежде думаешь о режиссуре? Да, я тружусь над несколькими проектами. Имеется пара проектов на уме. Но сказать об этом через чур рано, нечего до тех пор пока обсуждать, кроме того названий нет, так, разработки, наброски лишь до тех пор пока. Придет время — поболтаем, окей?
Ты заявил, что все в жизни воздействует на его метод и актёра работы. Ты не имел возможности бы поведать, как на тебя повлияли события 11 сентября 2001 года? Я из Нью-Йорка и прилетел в том направлении в первоначальный же сутки, в то время, когда разрешили перемещение воздушного транспорта, не пассажирского, но транспортного и частного.
Катастрофа случилась во вторник, а в пятницу вечером я уже был в Нью-Йорке и стоял на том месте, где были башни-близнецы. Для всех это была немыслимая травма. Я видел людей, легко сидящих на земле, не в состоянии шевельнуться от измождения, трудившихся фактически без отдыха подряд пара дней с момента трагедии.
Человек, сопровождавший меня, фактически не имел возможности сказать от того, что голосовые связки его были повреждены напряжением, необходимостью сказать громче простого в момент хаоса и пылью, той самой пылью, которой было покрыто все около. Знаешь, я собрал мало данной пыли в пластиковый мешочек, и она до сих пор лежит у меня дома как напоминание о том дне.
Люди около меня просили сфотографироваться с ними на фоне данной зияющей раны, и я не имел возможности поверить, что кому-то серьёзна фотография со мной в таковой момент. Я отказывался, но юноша, что был со мной, сообщил: нет в этом ничего нехорошего, у людей в памяти врежется и эта катастрофа, и ты с ними рядом, осознаёшь? Если ты желаешь оказать помощь кому-то ощутить себя лучше, то это также метод.
Для меня цель данной поездки была в том, дабы что-то сделать необходимое, серьёзное, нужное… Но что ты в действительности можешь сделать, в то время, когда видишь размеры данной трагедии?! С чего в том месте по большому счету возможно было затевать?! Ты наблюдаешь по сторонам и начинаешь подмечать, что глубоко внизу, в котловане, видны огоньки, и это, выясняется, люди, трудящиеся на развалинах.
Видишь какие-то пластиковые стрелки, показывающие на что-то. Я задал вопрос, что это, а мой спутник ответил, что это части тел погибших, каковые еще предстоит собрать. И где-то на середине всего этого кошмара стоит новенький кожаный атташе-кейс, как будто бы ожидает, что кто-то его на данный момент подхватит и отправится дальше по своим делам. Все это создавало разрухи и жуткое ощущение хаоса, и это в центре Нью-Йорка! Все это поменяло мою жизнь.
Я уроженец Нью-Йорка, я останусь ньюйоркцем до конца моих дней, и я не имел возможности не показаться в родном городе в таковой момент. Я должен был начать съемки фильма перед этим и все отложил на пара недель, дабы быть с моим городом в таковой тяжёлый момент. Это поменяло твою жизнь, но поменяло ли твое представление о том, что означает быть американцем?
Я задаю вопросы об этом вследствие того что ты игрался Малкольма Икс — я лишь сравнительно не так давно производила перерасмотрение фильм, — что открыто осуждал Штаты и обратился в мусульманство. на данный момент мы живем в обществе, в то время, когда услышав слово «ислам», прежде всего думаем о Талибане, не о мусульманском обществе в целом, как прежде.
Я постоянно спрашиваю людей: как с позиций протяженности во времени информационный перебор может оказать влияние на человека? Ты должен быть научен неприязни, ты должен быть научен неприязни. Малкольм Икс заявил, что на протяжении Второй мировой нас обучили ненавидеть немцев и обожать русских.
Десять лет позднее мы ненавидим русских и любим немцев. Кто поменял твое вывод? В случае если я имел возможность бы что-то сообщить людям, то я сообщу: будь осмотрителен в выборе информации, в то время, когда ищешь правду. Учитывай, кто дает тебе эти сведенья и из-за чего ты веришь в это. Ты должен быть свободным в образе мышления. Меня довольно часто задают вопросы, к какой партии я принадлежу — к республиканцам либо демократам. Я постоянно отвечаю, что я свободен, я свободен от партий, я имею собственный собственное вывод.
Нас бомбардируют разнообразные пропагандой и справа, и слева. По телевидению, в прессе — везде, куда кинешь взор, ты слышишь, что кто-то кого-то обвиняет в чем-то. И ты выходишь из дома, уже совершенно верно зная, кого обвинять и в чем. Ты запрограммирован на это уже. Мы не можем обвинять ислам в терроризме — лишь маленькую фракцию экстремистов-радикалов. Мы должны не забывать, что все, что мы приобретаем из средств массовой информации, не всегда действительно, это лишь информация. А откуда она идет?
Телевидение, интернет — все это требует ежесекундных новостей, необходимо, дабы что-то происходило, вот и приобретаем мы передачи с тремя болтунами, у которых различное вывод по каждому вопросу. Исходя из этого, если не помнить этого, возможно появляться насмерть запуганным обывателем, что опасается выйти из дома.
Тебе удается на площадке отыскать время для общения со своей семьей? Моя семья уже не в том составе, что прежде. Дети выросли и разъехались. Сейчас я прошу их отыскать время для общения со мной. И, в случае если я задаю вопросы, не желают ли они приехать посетить меня на съемке, мне отвечают: «Прости, отец, заняты». А прежде просились… (Смеется, но безрадостно самую малость) Ты переживаешь период опустевшего гнезда? Ха!
Тяжело сообщить, в большинстве случаев это я был тем, кто неизменно где-то в гостинице. Помещение в отеле для меня — мое безлюдное гнездо, к которому я привык за годы работы в кино. Я пологаю, что ты упрекнешь меня в сексизме, в случае если я сообщу, что синдром опустевшего гнезда больше ощущают дамы, но я уверен, что имеется и мужчины, каковые это чувствуют. Моя жизнь постоянно проходила в дороге, исходя из этого я не ощущаю ничего особого. Дети выросли, и я с удовольствием говорю им: «Превосходно! Вперед!
Иди и получай на судьбу, пора уже!» (Смеется.) Я не желаю, дабы мои дети застряли рядом со мной, я желаю, дабы они строили собственные судьбы. У дам это все по-второму. Моя супруга все время находит какие-нибудь обстоятельства пребывать рядом то с одним из них, то с другим.
Она мне говорит: «Мне необходимо слетать в Нью-Йорк». «Для чего?» «Ну, знаешь, Оливия испытывает недостаток во мне». «Что ей возможно необходимо от тебя?» «Ну, шторы ей новые оказать помощь отыскать для спальни либо еще что…» Дамы! (Смеется.) Ты гордишься собственными детьми?
Само собой разумеется. Я весьма горжусь тем, что они выросли хорошими людьми, щедрыми, скромными, хорошими. Возможно, они и не совершенные дети, но они хорошие люди. Я уверен, что все, с кем они встретятся в жизни, будут о них для того чтобы же мнения.
Это заслуга моей жены, я обязан согласиться. Она неизменно рядом с ними, в то время как я… Мои дети ни при каких обстоятельствах не знали совершенно верно, иду ли я в магазин либо уезжаю в Стамбул.
Но они постоянно могли положиться на маму, которая рядом, которая покормит завтраком, отвезет в школу, заберет из школы, окажет помощь с уроками. Мы с моей женой решили в начале, что не будем таскать всю семью следом за мной на съемки в различные части света. Я буду применять каждую возможность быть дома, а она станет той стабильностью, которая так серьёзна для детей, в то время, когда они растут.
И сейчас, в то время, когда они выросли и пришло время определиться с учебой, они выбрали Восточное побережье для этого, ни один из них не захотел остаться в Лос-Анджелесе либо кроме того в Калифорнии по большому счету. Один отправился в университет в Атланту, второй — в Нью-Хейвен, Коннектикут. Моя дочь получала образование Йеле и готовится к поступлению в Law school.
Малкольм в Пенсильвании, Оливия в Нью-Йорке на данный момент, а Джон, мой старший сын, живет в Филадельфии.
Кто-то из них решил пойти по твоим стопам? Лишь младшая дочь, Оливия. Я сообщил ей: «Желаю взглянуть сцены, каковые ты готовишь к экзаменам в актерскую мастерскую». Она упала на пол и простонала: «Отец!» Я ей говорю: «Знаешь, я, возможно, единственный человек, что возможно полностью честным с тобой. Лучше тебе определить правду о себе прямо на данный момент, чем позднее от журналистов и критиков».
Она мне говорит: «О чем ты?». Я говорю: «В случае если у тебя нет таланта, я сходу тебе сообщу об этом, и ты сможешь отыскать что-то второе». И я убедился в том, что у нее имеется вправду шанс и серьёзные способности стать хорошей актрисой. Генетика, сама осознаёшь: мама — актриса, папа — актер.
У нее в действительности имеется данный дар перевоплощения, я был поражен, честно тебе сообщу, а также самую малость расстроен: это сложный бизнес, настоящий успех — уникальность, и поддерживать его весьма и весьма сложно. Актеров больше, чем работы для них. Но так как тебе удалось, и твоя помощь…
Мне удалось, по причине того, что я трудился и трудился без шуток, по причине того, что для меня эта профессия значит больше, чем для кого-то другого. Мне не нужен был успех, мне нужна была возможность что-то сообщить людям. А что до моей помощи, я пологаю, что у нее и собственных сил хватит.
на данный момент она лишь на втором курсе, придет время, и мы совместно поработаем в театре. Она также обожает театр, как и я. Поживем — заметим, как сложится ее карьера. Но ей так как не избежать сравнения либо отождествления, по крайней мере, она так как носит твое имя.
Ну и что? Я не забываю, как в один раз мой старший сын где-то в подростковом возрасте высказал мне собственные опасения: «Ты знаешь, я не хорошо себе воображаю, как быть твоим сыном. Возможно, ко мне будет еще больше требований, по причине того, что ты таковой узнаваемый человек».
Я ему сообщил: «Ты знаешь, кто таковой Кирк Дуглас?» «Нет, — говорит, — не знаю». «А кто таковой Майкл Дуглас — знаешь?» «Ну да, само собой разумеется». Так вот, Кирк — папа Майкла, но ты-то об этом не знал. Так и другие люди смогут не знать, кто твой папа.
Фамилия у нас достаточно распространенная, начиная с Джорджа. (Смеётся.) Принципиально важно то, что ты сам из себя воображаешь. В противном случае, что ты из семьи актеров, так у каждого из нас собственный багаж, собственная база, на которой строится твой личный темперамент.
У тебя достаточно успешный брак. Что отличает твою жену..? Достаточно успешный? Сравнивая с чем? В то время, когда люди говорят со мной о моем браке, я постоянно уточняю: «Я женат 27 лет, так что, в случае если у тебя опыт меньше этого, ты не можешь сказать со мной о браке.
В случае если у тебя больше опыт, тогда, прошу вас, с наслаждением поболтаю с тобой на эту тему». Ты осознаёшь, в чем дело, существует такая неприятность: о обычных семьях в Голливуде говорят мало, на глазах публики по большей части лишь те, у кого имеется неприятности, да и то среди самый скандально известных пар. Никто не пишет о обычных семьях, где люди совместно по 20—30 лет и больше. Мы вам, журналистам, скучны.
У нас ничего не происходит феноменального. Мы трудимся, растим детей, стареем. (Смеется.) Твоя супруга не редкость на площадках, где ты трудишься? Ей весьма интересно следить за твоей работой? На этом фильме она не оказалась. Сейчас все зависит от того, куда я еду трудиться.
По-моему, в январе мы планируем снимать в Кейптауне, и я уверен, что она захочет отправиться в том направлении со мной. А в Пенсильванию снимать про поезда — простите, у нее имеется дела серьёзнее, «я занята, дорогой». Но, и раньше она не особенно довольно часто навещала меня: у нее неизменно большое количество работы дома, в особенности в то время, когда дети были в школе. на данный момент имеется время, но она уже выбирает, куда ей было бы весьма интересно отправиться.
В этом имеется суть, верно?
Создатель Наталья Хиггинсон
