8 Женщин
За восемь часов до официального открытия XXIV Столичного кинофестиваля на экране кинотеатра «Ударник» друг за другом стали появляться цветы. Сочная темно-красная роза, колючий чертополох, скромная ромашка. Так не похожие друг на друга. Рядом с каждым цветком — имя, выведенное каллиграфическим почерком сиреневого цвета. Восемь совсем различных актрис, любая из которых по-своему красива.
Букет из восьми красочных бутонов — история французского кино. История подзабытых черно-белых фильмов в имени Даниель Даррье. История «новой сегодняшнего» дня и волны — Изабель Юппер, Фанни Ардан, Катрин Денев.
Олицетворение слова «на следующий день» — юные Виржини Ледуайен и Людивин Санье. В новом фильме французского режиссера Франсуа Озона происходит немыслимое — прошлое, будущее и настоящее видятся в одном месте, в одно время и разыгрывают одно не совсем простое воздействие…
Изабель Юппер в фильме
По такому случаю Франсуа Озон кроме того отошел от стилистики собственных прошлых картин. Постоянный поставщик фильмов для линии «Второе кино» в этом случае не стал исследовать на экране собственные комплексы, не смотря на то, что в некоторых сценах и присутствует тематика, напоминающая о его раннем творчестве. Но в целом, Озон в этом случае снял второе кино по отношению к тому «второму», которое он делал в прошлые годы.
Поклонники арт-хаусного периода в творчестве француза, ясное дело, для того чтобы резкого разворота собственному кумиру не забудут обиду — как это так, дабы режиссер «Криминальных любовников» и «Каплей дождя на раскаленных горах» снимал так именуемое «жанровое» кино? Не следует торопиться с выводами и ругать картину за ее непохожесть на что-то уже привычное — для начала необходимо определиться хотя бы с тем, к какому как раз жанру принадлежат «8 дам», раз уж зашел об этом разговор.
И тут ожидает первый сюрприз. Я не громадный приверженец имеющего место в критике разделения кино на «мужское» и «женское». Кэтрин Бигелоу, например, в далеком прошлом уже снимает такие важные и напряженные триллеры, каковые не каждому мужчине-режиссеру под силу. Но при с «8 дамами» приходится признать — кино, как возможно было ожидать, оказалось женское. Действительно, пара в другом понимании этого термина.
Не вследствие того что оно о дамах и с дамами в основных ролях. Легко женственность — в самой сущности этого фильма. Но в этом и содержится вся прелесть.
Умело притворяясь то детективом, то сатирой, то тёмной комедией, то мелодрамой, то мюзиклом, то притчей на тему «До чего может довести мужчину дама», картина как будто бы заигрывает со зрителем, как умелая кокетка с объектом собственной прихоти. Думаешь, что, наконец, поймал ее таковой, какая она имеется в действительности, а это неожиданно выясняется всего лишь очередной маской. «8 дам» — пример мастерского флирта с аудиторией, и в этом их завораживающая сила.
Дама без тайной, понятная и дешёвая без необходимости прилагать какие-либо упрочнения, обречена на утрату интереса к ней. При с фильмом Озона об этом не могло быть и речи — из зала до конца сеанса не вышел никто.
Фанни Ардан в фильме
Для начала картина делает вид, что основное в ней — детективная тайная. Фабула, казалось бы, строится по всем законам хорошего детектива: отдаленный от цивилизации дом с перерезанными телефонными проводами, закрытыми воротами, запрятанными ключами от нужной двери, трупом и строго ограниченным кругом подозреваемых в убийстве.
Но в этом преувеличенном следовании канонам чувствуется скорее ироническая насмешка над штампами жанра — одно из фундаментальных особенностей этого фильма, которое будет проявляться и в других его чертах. И это сходу настораживает, как некоторый сигнал к тому, что детективный сюжет тут не в полной мере важен.
Детектив медлено перерастает в изучение характеров главных персонажей, качества которых начинают быстро проявляться в сложившейся экстремальной обстановке. Конфликт осложняется еще и тем, что все участники действа так или иначе имеют отношение к одной семье, глава которой лежит на втором этаже с ножом в пояснице.
По окончании того, как была отвергнута теория о суициде, героини приняли коллегиальное ответ — добраться до правды. Действительно, как узнается, страшна. Она открывает собственные тайны неспешно: финансовые махинации, адюльтеры, незаконнорождённые дети, ранняя беременность и обычная для Озона тема нетрадиционной любви — все это шепетильно пряталось в течение продолжительного времени, но сейчас всплывает на поверхность и порождает воздух злобы, недоверия и подозрения.
Восемь дам поочередно начинают проявлять собственную лживость, коварство, притворство, страсть к подслушиванию, сплетням и подглядыванию. По окончании чего занимаются откровенным рукоприкладством с непременным жаждой оттаскать соперницу за волосы. И все это — в теплом и комфортном кругу семьи. Как в том месте было в том афоризме: двое дам под одной крышей это спор, а трое — скандал?
Так вот, восемь — это трагедия.
Виржини Ледуайен и Катрин Денев в фильме
Но и в этом кроется подвох. Чтобы быть острой сатирой, высмеивающей пороки дам, картина через чур далека от «критического реализма». Она выделено театральна (снята по пьесе Робера Тома): хорошее единство места, времени и действия; двухэтажный дом, что выглядит не как обжитое место, а как совершенная декорация; жесты актрис и аффектированная мимика. Но в этом случае кино не стесняется собственной театральности, применяя ее с явной осмысленностью.
Поверить в то, что восемь превосходных французских актрис начнут показывать целый женский пол в неприглядном свете так же сложно, как усомниться в их очевидной иронической позиции по отношению к самим себе. Уже с первых сцен примы экрана упорно говорят о том, что относятся к происходящему с юмором и по большому счету от души радуются, не отождествляя себя со собственными героинями.
Мы снова сталкиваемся с намеренным преувеличением, доходящим до гротеска: уровень отрицательного в персонажах так повышен, а игра актрис так пытается к выделению только неблаговидных линия, что принимать происходящее действительно просто не получается. Остается одно — смеяться.
На радостный тон зрителя настраивают уже с самого начала. Задорное «Отец, ты больше не сечешь фишку» в исполнении Людивин Санье с Катрин Денев и Виржини Ледуайен на не меньше задорной подтанцовке открывает серию из восьми музыкальных номеров. Они то и дело прерывают главное повествование, являя собой необычные лирические отступления.
Имея достаточно опосредованное отношение к фабуле, эти сцены одновременно с этим значительно ее оттеняют. Актрисы на протяжении выполнения наблюдают прямо в объектив и за отведенные пара мин. как словно бы выходят из образа. Забрав первые ноты, любая делается красивой, делается самой собой, как будто бы хотя заявить, что на данный момент перед вами я, а не моя стервозная героиня.
Завершив собственную милую партию, Изабель Юппер надевает очки в роговой оправе и снова начинает картинно изображать истеричную ветхую деву. С последними нотами собственных забавных песенок Людивин Санье и Виржини Ледуайен снова становятся хорошими продолжательницами собственного несносного рода. Мюзикл тут — в один момент собственного рода извинение режиссера, что как бы разрешает исполнительницам основных ролей продемонстрировать себя во всей своей наготе, и одновременно с этим еще один ключ к разгадке сущности фильма.
Эммануэль Беар в фильме
Но не тут-то было — данный ключ подходит не ко всем дверям «8 дам». В соответствии с законам женской логики, каковые являются фундаментальными законами построения этого фильма, заключение и кульминация переставляют главные смысловые выговоры. Последняя песня в исполнении самая взрослой из всех актрис Даниель Даррье, пронизанная практически ужасными нотами, неприкрыто противопоставляет себя игривой песенке, с которой Людивин Санье — увидьте, самая юная на экране — выступала в начале.
Исходя из этого игры играми, а постепенное нагнетание драматического конфликта в итоге достаточно нежданно уводит жанровую окраску фильма в сторону трагикомедии. В случае если большинство фильма прошла под девизом «В действительности мы не такие нехорошие, как только что вам продемонстрировали», то в финальном кадре с выстроившимися в ряд дамами, каковые держат друг друга за руки и внимательно наблюдают в камеру, возможно прочесть предостережение. «…Но мы в полной мере можем такими быть — и тогда вам несдобровать», — вот, пожалуй, та фраза, к которой привели все ключи фильма и с которой восемь дам в итоге словно бы бы обращаются к противоположному полу.
Последний в картине представлен таким незначительным мужским персонажем, что нам не позволяют услышать от него ни одного слова и настойчиво не показывают его лица. Не говоря уж о ноже в пояснице. Глядя на бутон розы, не следует забывать о ее шипах.
