Лен уайзман: «3d не укладывался в концепцию „вспомнить все“»
У киноманов имя Лена Уайзмана прочно ассоциируется с франшизой «Второй мир». Это была его уникальная мысль, он написал сценарии ко всем фильмам, а сам снял две картины. Фактически говоря, первый «Второй мир» являлся его режиссерским дебютом и был неласково встречен критиками, но хорошо получил и оказался по душе поклонникам жанра фантастического боевика. Франшиза стала культовой и так же, как и прежде делает хорошие сборы упрочнениями новых поколений фанатов.
Возможно, кто-то и не знает, но начинал в кинобизнесе Лен как помощник реквизитора на картинах Роланда Эммериха «Звёздные врата» и «День независимости», где он и познакомился с Патриком Татопулосом, ставшим потом живописцем-постановщиком и с 2005 года сделавшим вместе с Уайзманом три фильма: «Второй мир: Эволюция», «Крепкий орешек 4» и «Отыскать в памяти все». Из отдела реквизита Уайзман перешел в режиссуру музыкальных клипов и в этом деле преуспел так, что кроме того взял кое-какие награды MTV.
КиноПоиск встретился с постановщиком и на площадке в Торонто, и позднее, в Лос-Анджелесе на пресс-джанкете. В первом месте, как это в большинстве случаев не редкость, у режиссера было не так уж большое количество времени, исходя из этого общались мы урывками, в промежутках между съемками нескольких сцен. Вид у каждого встреченного нами постановщика во время самых различных поездок на площадки фактически неизменно один и тот же — легко всклокоченный, очевидно далекий от выспавшегося, с чёрными кругами под глазами.
Время от времени думается, что если бы не бейсбольная кепка (шляпа, берет), то мы заметили бы волосы, стоящие дыбом — то ли от постоянного напряжения, то ли от так же постоянного осознания взваленной на себя ответственности за многомиллионный фильм. Отечественный разговор прерывался необходимостью дать указания каким-то людям, позже Лен оборачивался снова к нам и просил повторить вопрос, промаргивался, отчего создавалось чувство, что он словно бы собирает глаза в кучку для вразумительного ответа, а по окончании он весьма толково, весьма интересно и детально отвечал, приводя к нашему немому восхищению умением так переключаться.
На джанкете же мы заметили совсем иного человека — еще весьма молодого (39 лет в том месте очевидно не просматриваются), подтянутого, стройного, с весьма приятной и располагающей наружностью, доброжелательным отношением и умным взглядом ко всему и всем.
Объединенную запись этих бесед мы предлагаем вашему вниманию.
— Как тебя отыскал данный проект?
— Я понятия не имел, что кто-то планирует делать ремейк. Я был через чур занят собственными делами, завершив «Крепкий орешек», разрабатывал проекты фильмов, каковые в итоге выяснялись через чур дорогими и закрывались. Я брался за второй — и снова с тем же результатом. (Смеется.) Мне уже начали сказать, что я через чур продолжительно нахожусь в отпуске.
Позже был звонок от продюсера Нила Морица. Он внес предложение мне почитать сценарий новой версии «Отыскать в памяти все». Для меня это было сюрпризом, и я какое-то мгновение колебался, так как весьма обожал уникальный фильм и к тому же не так в далеком прошлом трудился в чужой франшизе.
В тот момент я только-только закончил снимать пилот Гавайев 5,0 для CBS и собирался разрабатывать что-то собственный. Я дал согласие почитать, но заблаговременно настроившись на то, что он мне не понравится. Действительно, мне в далеком прошлом хотелось поработать с Нилом, и я взялся просматривать и втянулся.
Сценарий был достаточно хорошим. Мне понравился свежий взор на эту историю.
— Как ты в целом относишься к ремейкам? В большинстве случаев их принимают с более предвзятым отношением, сравнивая с оригиналом.
— Я знаю, что будут сравнения и будет критицизм. В случае если прислушаться к упрёкам и жалобам по предлогу ремейков, ты можешь различить и мой голос. (Смеется.) Я превосходно осознаю, что это такое, сам неоднократно ворчал по предлогу того, для чего люди это делают. Но у меня в данном случае двойственное чувство: с одной стороны, я предпочитаю трудиться со собственными проектами, а с другой — мне дали сценарий с другой версией истории.
Я видел в нем потенциал, возможность продемонстрировать что-то совсем иное, чем представил уникальный фильм. С самого начала передо мной появились важные сложности: я не могу сделать данный фильм совсем уж вторым. Люди смогут подметить: какой суть делать ремейк, в случае если все переиначили до неузнаваемости? В случае если я сделаю мой фильм через чур похожим на уникальный фильм, снова появится правомерный вопрос: для чего? Для чего снимать ту же историю, но разве что с более современными эффектами?
В итоге я решил легко, что подойду к этому с эгоистичной позиции, я сделаю данный фильм для себя самого! Я положу в него мое видение той истории, что захватила в собственный время мое воображение. И я могу лишь сохранять надежду, что люди поделят это видение, примут его.
— Поведай мало о дизайне мира, в котором живет новый Хаузер, он же Куэйд. Из-за чего было решено отказаться от Марса?
— Ответ это было принято не мной. Это было заложено уже в первом варианте сценария Курта Уиммера. Мне это также оказалось по душе, по причине того, что перенесение действия на Почву все же приближает храбреца к современному зрителю, не обращая внимания на то что это некое будущее. Что же касается дизайна, то уже в сценарии, в завязке истории был заложен тот факт, что мир разделен на две обитаемые части, каковые полярно расположены географически и полярны по классовому расслоению.
Объединенная Англия — мир достатка и порядка. На данный мир трудится Новая Азия — колония, которая расположилась в Австралии. Новая Азия — это котел, в котором смешались и варятся различные расы, культуры, публичные слои и прослойки. Каждой прослойке свойственно какие-то детали и свои нюансы. К примеру, Куэйд живет в районе «светло синий рабочих» и воротничков, похожем на современные нам рабочие кварталы Бразилии, комбинированные с береговой линией Азии.
Нижний уровень Новой Азии — четко выраженная азиатская культура, множество воды, броских красок. Патрик Татопулос проделал совсем потрясающую, прекрасную работу по разработке дизайна обоих миров.
«Мне хотелось, дабы зритель не ощущал себя чужаком в отечественном фильме»
— Мир ОФБ также многоярусный.
— Вот как раз! И он отличается организационно. Он чище, в нем больше света и строгие линии, но я желал, дабы и это было приближено к действительности, то имеется к логической действительности. Я видел множество фильмов с футуристическим дизайном и постоянно поражался тому, что это смотрелось так, словно бы человечество внезапно смело все прошлые столетия бульдозером и выстроило мир с нуля, заполнив его самыми необычными и нелепыми с точки зрения рациональности постройками.
Я не пологаю, что подобное произойдёт в будущем. Исходя из этого, я покинул ветхие строения, поскольку никто не уничтожает древние строения в том же Лондоне, они мирно соседствуют с новой архитектурой. На ветхие строения мы надстроили новый уровень. То имеется отечественная Британия растет вертикально, четкими и геометрическими линиями, в то время как Новая Азия разбросана во всех направлениях и перенаселена. Новые разработки в обоих мирах также как-то соединяются со стариной.
В ОФБ мы сохранили перемещение простых колесных машин на самом нижнем уровне, в то время как выше уже движутся авто совсем другой конструкции. Мне хотелось, дабы зритель не ощущал себя совсем уж чужаком в отечественном фильме, что-то должно быть привычным, понятным, тогда и эффект восприятия совсем другой.
— Ты имел возможность бы назвать какие-то конкретные вещи, скажем, фильмы, каковые ты видел и каковые оказали влияние на разработку дизайна?
— Я пологаю, что многие вещи оказали влияние на это. Не лишь из моей памяти, но и знания и опыт Патрика Татопулоса, с которым мы проводили продолжительные часы в дискуссиях каждой подробности. Я пологаю, что кроме того, возможно, не отдаю себе сознательного отчета в том, что фактически оказывало влияние на то либо иное ответ. Я фанат научной фантастики в кино с детских лет. Я видел все фильмы жанра. Назови любой, и я сообщу, что видел его, причем не один раз.
Самое первое и самое яркое впечатление — это, само собой разумеется, «Звездные войны», все Робокопы, киборги… Так что я пологаю, что очень многое из замеченного пробралось в созданный нами мир так либо в противном случае.
— Обсуждался ли вопрос о 3D?
— Да, но я деятельно противился этому.
— Из-за чего?
— 3D не укладывался в концепцию фильма, которую я выбрал. Мы уже в мире научной фантастики, насыщенном различными футуристическими элементами, исходя из этого добавить сверху на это еще и 3D — это значит перегрузить восприятие зрителя, оторвать его от действительности, в случае если так возможно сообщить. Мне хотелось, дабы при всей фантастичности мира в моем фильме зрители имели возможность ощущать сообщение с храбрецом, понимать его.
Также, мне хотелось придать фильму таковой мало кроме того ретроспективный вид, неприукрашенный, и, исходя из этого, я принимал многие решения о том, как снимать фильм.
«Я фанат научной фантастики в кино с детских лет»
— В чем ты видишь главную тему, концепцию фильма?
— На мой взор, это в первую очередь поиск себя, собственной индивидуальности, эта мысль меня с самого начала и привлекла. И из-за чего данный вопрос так серьёзен для того, кто предпринимает попытку отыскать себя. Кто ты — продукт твоего прошлого? Опыт сделал тебя тем, кто ты имеется? И как тогда осознать, что движет тобой в поиске, что заставляет выполнять то либо иное воздействие, противоречащее всему тому, что в тебе имеется на настоящий момент. Меня постоянно интересовала эта тема.
Это как раз то, что мне нравилось в фильме Пола Верховена. Становясь старше, я увидел, что меня и притягивают такие истории — как в сценариях, каковые я приобретаю, так и в фильмах, каковые я выбираю. Истории, в центре которых имеется некая тайна индивидуальности.
Кто данный человек, за действиями которого мы замечаем на экране? Я говорю о таких фильмах, как «Беглец», «Бегущий по лезвию», «Борн» и подобные им. Кроме тайны личности в них присутствует тема действительности против фантазии, что меня также неизменно весьма интересовало и завлекало.
Исходя из этого мне весьма хотелось окунуться в эти темы глубже, исходя из этого я взялся за данный фильм. Мне постоянно казалось, что Хаузера возможно продемонстрировать сложнее психологически, чем это было сделано в уникальном фильме, с точки зрения поиска внутреннего «я». Представь себе, что ты вычисляешь себя хорошим человеком, но тебе представляются безотносительные доказательства того, что ты полная противоположность. Что ты при этом будешь делать?
Примешь ли все доказательства как факт, что ты злодей, не смотря на то, что в душе ты ощущаешь обратное? Как ты поступишь? Вот этот нюанс меня и занимает больше всего — какое направление человек выбирает.
— Кто привлек Колина Фаррелла в фильм, ты? Либо он был предложен тебе студией?
— Колин был у меня на уме фактически сразу же, как лишь я прочёл сценарий. Я внес предложение его студии, растолковал это жаждой создать совсем другого Куэйда-Хаузера, а не заменять Шварценеггера на похожего актера. Мысль заменить Арнольда новым Арнольдом была бы страшной, я бы отказался от проекта сразу же. Я воображал Куэйда таким, каким он появляется в рассказе Филипа К. Дика.
Рядовым человеком. В первый раз я прочёл рассказ Дика уже в колледже и сходу отыскал в памяти фильм, что наблюдал, в то время, когда мне было четырнадцать. Чувство от рассказа было иным. Сущность его сводилась к идее о воплощении в действительность фантазии, возможности избежать рутинности и обыдённости ежедневной судьбе, став супершпионом, к примеру.
Арнольд не был тем, о ком говорил Дик. Арнольда сходу принимаешь как совсем необыкновенного мужчину. (Смеется.) И ожидаешь, в то время, когда его активизируют для важных действий. И именно это мне нравилось в уникальном фильме!
Но мне нужен был актер, что имел возможность бы внести элемент схожести с любым вторым самым простым мужчиной. Актер, могущий продемонстрировать уязвимость и кроме того ранимость. Колина возможно принимать так же, как самого простого парня из соседнего двора.
Действительно, в то время, когда я сообщил это сестре моей жены, она отреагировала так: «В случае если Колин — самый простой юноша, то я совершенно верно живу не в том городе!» Я поправился: «Самый простой среди голливудский парней».
— Колин в самом деле играется на пианино?
— Нет, он выучил лишь эту конкретную часть пьесы. У нас был инструктор, что натаскивал Колина, дабы в кадре было очевидным, что он сам играется. Колин кроме того увлекся этим.
Он по большому счету весьма внимателен к подробностям в кадре, но, как и я. Мы помешаны на этом.
— Как ты вычисляешь, что зрители выносят из научно-фантастического фильма, чего нет, скажем, в «Мостах округа Мэдисон»?
— Хм… Природа научной фантастики содержится в том, что она предлагает сценарий типа «что в случае если…». Это меня неизменно и притягивало. В ней заложено как бы продолжение того, что происходит в современном тебе мире, что дает тебе шанс предвидеть либо предположить вероятное будущее.
Так, в отличие от вторых историй, каковые должны оставаться в определенных параметрах времени и пространства, ты можешь раздвинуть рамки и создать целую вселенную из тех неприятностей, что существуют в современной тебе действительности. И это меня воодушевляет, по причине того, что ты можешь предложить: а что в случае если в будущем у нас будет вот такая неприятность либо появятся вот такие технологии? В случае если у нас будет возможность создавать андроидов, будут ли им сниться электрические овечки?
Станут ли они проблемой для нас, захотят ли они жить по-настоящему, как люди, будут ли у них эмоции? И что мы со всем этим будем делать, в случае если подобное произойдёт? Как раз тут и рождается история, которую мы можем поведать в научно-фантастическом фильме.
«Колин весьма внимателен к подробностям в кадре»
— И, само собой разумеется, тебе не избежать вопроса о жене, раз уж вы совместно трудитесь. Какова она в работе? Как вы общаетесь на площадке?
— По большей части при помощи SMS. Практически. Как раз так мы и общаемся на площадке, по причине того, что через чур много внимания направлено на нас, в то время, когда мы совместно. В то время, когда ты трудишься с любым вторым актером, съемочная несколько как-то не особенно обращает на все это внимание и занимается своим делом.
Но, в случае если на площадке трудится супружеская пара, всем весьма интересно, как это складывается, какие конкретно у них рабочие взаимоотношения. Исходя из этого мы значительно чаще обмениваемся предложениями и замечаниями через эсэмэски.
— Но у нее таковой антикварный мобильный телефон! Как на нем возможно нормально писать?!
— Еще как возможно! Она всех нас переплюнет, я без шуток. Я ее добываю с этим телефоном уже не первый год. На сутки рождения я приобрел ей самый современный мобильный телефон, но она упрямится и держится за собственный ветхий складной. Я именую это полевой рацией, а она лишь смеется.
Она набирает тексты на нем со скоростью, которая мне и не снилась, по причине того, что совершенно верно знает, какая клавиша каким соответствует буквам. Печатает вслепую, практически как по шрифту Брайля.
— Кто у вас режиссер в домашних делах?
— Мы оба режиссеры. (Смеется.) Я ни при каких обстоятельствах не претендовал на то, дабы быть главой семьи, направлять все дела домашние. Мы распределили обязанности так, дабы применять то, что нам прекрасно знакомо. В чем-то я полный идиот, и это компенсирует Кейт.
В чем-то она полный профан, и я беру на себя заботу об этих вещах. Эта совокупность превосходно трудится в отечественной семье.
— Имеется ли у тебя какой-то уникальный проект, которым ты собираешься заняться сразу после выхода «Отыскать в памяти все»?
— Огромное количество. Кто-то думал, что по окончании «Крепкого орешка 4,0» я три года ничем не занимался, но в действительности ни дня из этих лет я не отдыхал. Я разрабатывал проекты, каковые закрывались из-за бюджета. Плохо сложно пробить уникальный сюжет либо идею, в случае если это никак не соприкасается с комиксом либо с какой-то популярной книгой, в случае если появляется подозрение, что фильм будет стоить больше ста миллионов американских долларов, а я, как ты знаешь, обожаю создавать миры.
Три из тех проектов, что разрабатывались в течение последних лет, я написал сам. Я совершил семь месяцев с Томом Крузом, трудясь над проектом, для которого мы не смогли поднять бюджет. Но я не теряю надежды.
Создатель Наталья Хиггинсон
